Читаем без скачивания Мастер сахарного дела - Майте Уседа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Погруженная в размышления, прячась в тени пальмы посреди прекрасного сада, Мар не заметила, как к ней подошла горничная.
– Вам чем-то помочь, сеньорита?
Мар вздрогнула и внимательно на нее посмотрела. В руке она несла пустую корзинку.
– Я кое-что принесла мастеру, – сказала Мар, показывая ей бутылочку. – Он, наверное, сейчас на банкете. Передадите ему?
Горничная с красивой кожей цвета черного дерева покачала головой.
– Оддате им сами, сеньорита. Они тепе дома.
– Вот как.
Горничная удалилась, оставив Мар одну, охваченную ощущением предвкушения и грядущей радости. Так она чувствовала себя в детстве, когда отец возвращался домой с новой для нее книгой.
Она не понимала. Не понимала собственного тела. А если и понимала, то уместными эти ощущения назвать не могла.
Проведя рукой по волосам, она с воодушевлением и унынием вздохнула. Но все же твердой поступью направилась к трем ступеням, отделявшим крыльцо от земли. Уже на пороге Мар заметила: дверь была приоткрыта. Она постучала, но ответа не последовало. Тогда она отворила дверь и заглянула в прихожую: на стенах друг напротив друга висели две картины с восточными мотивами; с одной стороны – широко улыбающийся, лысый, одутловатый будда, окруженный детьми; с другой – рубящие тростник рабочие в азиатских шляпах треугольником. На тумбе с зеркалом стояла овальная лампа из красного стекла с бронзовыми ножками. На ней были изображены золотые китайские иероглифы. Мар протянула руку: ей не терпелось коснуться кончиком пальца привезенной из столь далеких земель на Кубу диковинки. От этого незначительного жеста она испытала глубокое удовлетворение.
В нос ей ударил доносившийся слева из кухни аромат жаркого, смешанный с более резким запахом. Пройдя через всю прихожую, она очутилась у входа в гостиную. Обе створки французской двери с деревянными планками и стеклом были распахнуты. Заглянув внутрь, она увидела сидевшего спиной ко входу Виктора. В перевязанной руке он держал стакан с ликером, другой переворачивал страницы лежавшей на журнальном столике у дивана книги. Он склонил голову и, казалось, был полностью погружен в чтение.
Стоя в дверях, под доносившиеся с другого конца батея звуки барабана, она не сводила с него глаз.
Бамбарамбам. Бум. Бум.
Бамбарамбам. Бум. Бум.
Сыпавшийся град ударов вторил ритму сердца.
Если бы Мар прислушалась, то услышала бы пение негров. Было в этом созвучии нечто, что побуждало развести в стороны руки, закрыть глаза и отдаться животному духу.
Она могла бы просто окликнуть Виктора, но тайно наблюдать за ним было не менее увлекательно. Сильный запах, который ударил ей в нос еще на входе, раздавался из стоявшей на тумбе у входа бронзовой курильницы в форме дракона, выдыхавшего через открытую пасть тонкую струйку дыма.
Виктор все еще был в праздничном костюме: белой рубашке с высоким горлом и застегнутыми манжетами, приталенном жилете цвета старого золота и белых узких брюках. Вместо привычных высоких сапог на нам были черные туфли. На столе помимо книги лежал черный сюртук, белые перчатки и шляпа-котелок.
Некоторое время понаблюдав за ним, Мар выдала свое присутствие легким кашлем.
Виктор от неожиданности подскочил и тут же обернулся.
– Сеньорита Мар…
– Думала, вы вместе с Паулиной на банкете.
Тогда он повернулся к ней всем телом и, окинув взглядом, произнес:
– Паулина ушла почти сразу после обеда. Она дурно спала. Кошмары… А от барабанов у нее разболелась голова.
– Понимаю, – улыбнулась Мар. – Эти барабаны достают до мозга костей.
– Известно ли вам, что они несут определенный смысл? Это не просто удары с песнями. Это способ общения. У них есть ритмы на любой случай, под них они даже воздают дань уважения усопшим.
– Какой смысл они несут сейчас?
– Сегодня они играют просто от радости. Возможно, они выпили весь ром, преподнесенный им в дар женихом с невестой.
– Свадьба, кажется, удалась.
– Кажется, да, – ответил он, покрутив в руках стакан.
Повисла тишина, которую нарушила Мар.
– Я принесла вам успокаивающую эмульсию от ожога. – Она вошла в гостиную и направилась прямо к нему. – И раз уж я здесь, то, если вы не против, мне хотелось бы самой на него взглянуть.
Пристально посмотрев ей в глаза, Виктор ответил:
– Я не против.
Поставив на стол стакан с ликером, он протянул ей перебинтованную руку. С величайшей осторожностью она принялась снимать повязку, стараясь под силой его взгляда не потерять самообладание. Настала его очередь наблюдать за ней. Разбинтовав рану, Мар увидела лопнувший волдырь, который следовало обработать.
– Все хуже, чем я думала.
– Придется ампутировать?
– Не паясничайте. Останется глубокий шрам.
Услышав шаги вернувшейся домой горничной, Мар обратилась к ней с просьбой подготовить воду, мыло, чистую тряпку и ножницы и снова вернулась к Виктору. Пока они ждали, Мар перевела взгляд на лежавшую на столе книгу.
– Можно?
Он кивнул, и Мар прочитала вслух выделенный карандашом абзац:
– «Свобода, Санчо, есть одна из самых драгоценных щедрот, которые небо изливает на людей; с нею не могут сравниться никакие сокровища: ни те, что таятся в недрах земли, ни те, что сокрыты на дне морском. Ради свободы так же точно, как и ради чести, можно и должно рисковать жизнью, и, напротив того, неволя есть величайшее из всех несчастий, какие только могут случиться с человеком»[17].
– Читали?
– В четырнадцать лет. Похождения сумасшедшего старика, преследующего мечту.
– Мне никогда еще не доводилось читать сумасшедшего более разумного, чем Дон Кихот, – возразил Виктор. – Когда меня одолевают сомнения, я всегда обращаюсь к нему, и он меня еще ни разу не подвел.
– Человек, с вашего повидавший мир, вряд ли будет искать ответы в книгах.
– Все ответы внутри, сеньорита Мар.
– Значит, в путешествиях смысла нет?
– Смотря какие вопросы. А путешествия, по сути, помогают лучше понять себя.
– У вас получилось?
– Несомненно.
– И какой же Виктор Гримани на самом деле?
Замявшись, он отвернулся.
– Хуже, чем вы думаете. И даже хуже, чем думал я сам. Никто не считает себя эгоистом, деспотом, обманщиком или предателем. – Он пожал плечами, и в этом жесте промелькнула тень уязвимости, которая не ускользнула от Мар незамеченной. – Но все мы в некоторой степени эгоисты, деспоты, обманщики и предатели. Увидь мы себя со стороны, мы бы ужаснулись.
– Возможно, вы правы. Но нам сложно принять собственные недостатки, и это естественно. Сознаться в них – значит взвалить на свои плечи еще один груз. А нужно ли?
– Вы
