Читаем без скачивания Дети, сотканные ветром. - Артём Ерёмин

– Извините, – выпалил Лев и нагнулся к посоху Распутина, чтобы подобрать его.

– Стой!

Все ощущения мальчика разом потухли, как взорвавшаяся лампочка. Пальцы вцепились в древко, так что заболели костяшки. Только сознание пыталось разобраться в резьбе. Отдельные изображения на тёмном древке постепенно сливались в жуткие сцены. Война, разрушение земной тверди и заливающие в неё моря.

Боль ударила запоздалой волной.

…я всё это узрела, земля так страдала…

Пришёл в себя Лев со страдальческим хрипом.

– Мастер, он очнулся, – оповестил девичий голос.

Надо Львом нависли лица десятка людей. По белым нарукавникам и передникам он узнал в них подмастерьев, практиковавших врачевание. От такого внимания Льву сделалось не по себе. Неприятное чувство усилилось, когда он понял, что одет лишь в исподнее.

– Расступитесь, – скомандовала пожилая женщина, по-видимому, главный лекарь. – Займитесь приготовлением семи видов солёной припарки. У тех, кто не справится по истечении часа, вечер закончится мытьём ночных горшков. А ты, Василиса, задвинь ширму.

У койки Льва остались седовласая женщина и круглолицая девушка в очках.

– Лежи смирно, – велела лекарь, надевая перчатки с металлическими напёрстками.

Она поставила на грудь Льву конус с маятником внутри, и начала прощупывать его тело. От холода металла мальчика коробило. Девушка смерила его уничижающим взглядом, что только распалило Льва.

– Что со мной? Где я?

– Пробуждение не повлияло на поля вокруг тела. Искривление незначительное, признаков искристой болезни не наблюдается, – проговаривала женщина. – Как и писала госпожа Вежда, организм больного восстанавливается.

– Вы знаете Бабу Яру? – поразился Лев.

– Знаем ли мы?! – воскликнула девушка. – Да под её началом сложились лучшие ведуны и лекари современности. Скорее странно, что ты знаком с ней, неуч.

– Прекрати, Василиса, – мирно сказала волхв. – Ему сейчас нельзя возбуждать чувства и мыслительные процессы.

– Простите, мастер Арника. Всё же о каких процессах мы говорим, если этот безмозглый удумал взять в руки блюститель сильнейшего ткача?

Лев подскочил на кровати, и тут же болезненно выдохнул. Тело ныло от боли, но куда важнее было то, что мальчик не обнаружил на себе янтарь.

– Не ерепенься, – Василиса прижала Льва к кровати. – Когда тебя принесли, твой блюс создавал помехи приборам. Потому кудрявый со скромником сняли его, когда раздевали тебя.

Она протянула Льву фиолетовый мешочек Бабы Яры. Мальчик с облегчением сжал укрытый в нём янтарь. Не похоже, что узелок на мешочке распутывали. Значит, Вий не пытался вновь рассмотреть янтарь. Может, на него повлиял Клим или же Лев своим примером показал, что случается с теми, кто без спроса притрагивается к вещам чаровников.

– Василиса, как тебе подобный случай для твоих следующих изысканий? – узнала мастер лекарей. – Хороший пример для наблюдения за тонкой мозговой деятельностью после непроизвольного всплеска чар.

– Я уже вынесла оценку его мозгу, мастер.

– Всё же не каждый год удаётся закончить труд выдающегося волхва. Ты же мечтала пообщаться с госпожой Веждой.

Льва немало уязвило, когда о нём говорили, как о некоем медицинском явлении. Он даже хотел прервать их размышление, но девушка сердито шикнула на него.

– Мастер, вы считаете случай значимым для отправки ей письма? – тихо проговорила Василиса, за стеклом её очков блеснули глаза.

– Госпожа Вежда беспокоится о своих подопечных. О бывших в том числе.

Мастер удалилась к остальным подмастерьям, и Василиса с каким-то нездоровым рвением плотнее загородила ширмой койку Льва и вооружилась чернилами со стальным пером.

– Когда точно произошёл всплеск чар? Что он представлял собой? Какие изменения пространства последовали за ним?

Василиса напирала с вопросами, смысл которых ускользал от Льва. Виной тому послужил ступор, накативший от такого близкого общения с девушкой. Мальчик силился припомнить подобные происшествия в его жизни. Только с нескольких попыток и оценки тупости Василисе удалось донести до Льва значение вопросов.

– В конце лета. Синий свет, – нехотя проговаривал он, припоминая и порванные картины, и два бесчувственных тела. – Будто взрыв.

– Скорей малое кручение пространства, – поучительно вставила подмастерье, и Лев почему-то не был уверен, что она правильно представила тот бедлам в комнате красного дома. – Опиши своё состояние. Как поверхностное телесное, так и тонкое душевное.

– Истощение… опустошение.

Василиса задумчиво погрызла кончик пера, прежде чем продолжила:

– Без блюстителя непроизвольный всплеск чар использует внутренние ресурсы организма. Потерянный вес ушёл на «растопку». Поздравляю, трубочист, ты подрезал себе пару лет. Беспутная трата жизни. Хотя ты не так сильно над ней трясёшься. Выходка с посохом – это нелепое самоубийство какое-то.

Мальчик закрыл лицо руками, ему без напоминаний было стыдно до ора. Совершил глупость, которую, похоже, не сделает и младенец чаровника. Мог бы догадаться, у самого под боком неприкасаемый янтарь.

Что же скажет Киноварный, когда приедет?

– Мне нужно возвращаться в котельную…

Лев попытался подняться с кровати, и боль прошила позвоночник.

– Как он только носит тот посох? Спину ломит.

– Мастер Арника как-то обронила мысль, будто все мальчишки в переходном возрасте глупеют, пока не возмужают. В твоём случае тупость так просто не отступит, – без сожаленья объявила Василиса. – Тяжесть блюса мастера Распутина связана не с его весом, а с количеством нитей пространства, вьющихся вокруг него.

Лев рухнул на подушку, впредь он поклялся не открывать свой рот. Василиса минуту рассматривала пациента, делая короткие заметки в блокноте.

– Не волнуйся, в бездельниках долго не проваляешься. В лечении нет нужды, хотя от наблюдения не отвертишься. Хоть госпожа Вежда подлатала тебя на славу, её