Читаем без скачивания Последний Герой. Том 5 - Рафаэль Дамиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут из динамика под потолком загремел его голос:
— Господа, приступайте. Я вас вижу и слышу. Как, впрочем, и вы меня.
Рукоятка револьвера оказалась просунутой сквозь прутья внутрь, ствол — наружу.
— А вот хрен тебе, — крикнул Мордюков. — Никто к этому не притронется!
Но едва он договорил, как участковый Чанчиков метнулся пулей. Мы и моргнуть не успели, а он уже схватил револьвер, прижался спиной к прутьям и направил ствол на нас.
— Эй, капитан, не дури, — Мордюков поднял ладони, глаза его округлились.
— Брось пушку, дебил, — процедила Кобра.
— Чанчиков, опусти оружие, — спокойно сказал я. — Это развод.
— Чанчиков… Чанчиков… — передразнил нас участковый, руки, сжимающие револьвер, дрожали. — Вы даже имени моего не знаете… Хоть кто-то скажет, как меня зовут?
— Все знаем, — сказал Мордюков. — Просто…
— Что — просто⁈ — взвизгнул Чанчиков. — Ну, кто-нибудь! Как меня зовут⁈ А?
— Тебя всегда называли Чанчиков, так просто, — твёрдо сказала Кобра. — Ну, опусти револьвер. Не дури. Мы поговорим.
— Нет! — сорвался он, лицо перекосилось. — Я не готов здесь подыхать! Не готов! Я вырвусь… Пусть и такой ценой…
— Послушай… Патрон в барабане один, — сказал я твёрдо, глядя прямо в обезумевшие глаза участкового. — Ты сможешь убить только одного из нас. Если еще и попадёшь, вон у тебя руки как трясутся. Или ранишь. Но подумай, — голос мой был словно камень. — А остальные двое? Что они с тобой сделают после? Ты подумал?
— Я… я не хочу умирать… — пробормотал он, заикаясь, — я хочу выбраться… Он… он обещал меня выпустить… — шумно сглотнув, капитан кивнул за спину, в тёмный проём, где скрывался Ландер.
И словно в ответ, из динамика под потолком раздался голос профессора, торжественный и ядовитый:
— Небольшая поправка, друзья мои. Да, патрон один. Но мои люди тут же вытащат того, кто сделает выстрел. Вытащат из клетки и не оставят на растерзание другим. Так что… решайтесь.
— Вы слышали⁈ — болезненно выкрикнул Чанчиков. — Вот! Меня вытащат!.. Простите меня… я давно хотел это сделать!
— Убить нас? — хмуро спросил Мордюков.
— Нет! — почти выкрикнул Чанчиков. — Сказать вам всё в лицо! Я не просто Чанчиков… Меня Лёшей зовут.
— Хорошо, Лёша, — Мордюков поднял ладони вверх, пытаясь успокоить его. — Убери пушку. А если решишься стрелять… Пусть это буду я. Стреляй в меня.
Семён Алексеевич шагнул вперед и расправил плечи пошире, будто надеялся собою перекрыть всё пространство этой темницы.
— Нет уж, — прохрипел Чанчиков, и ствол дрогнул, переведясь на меня. — Яровой должен сдохнуть. Это будет он…
А у меня в голове мелькнуло всё то, что говорил Шульгин, пока был не в себе. Но… этого-то не могли успеть запрограммировать?
— Это ещё почему⁈ — возмутилась Кобра.
Я тоже ждал ответа.
— Он… самый молодой и сильный из вас, — задыхался Чанчиков. — Я с ним точно не справлюсь, если что…
Щёлк! — сухо прозвучал удар курка. Он выстрелил самовзводом, барабан провернулся — и курок ударился в пустую камору.
Я рванулся на него, но Мордюков был рядом. Успел схватить меня за плечо, отшвырнул в сторону, сам шагнул вперёд. И в этот момент — щёлк! — снова взвёлся курок, и теперь барабан повернулся на ту самую камору, где сидел патрон.
Бах!
Прогремел выстрел. Звук ударил по ушам так, что мир качнулся. В бетонных стенах эхом грохнуло слишком сильно, заложило уши.
В груди у Мордюкова распустилась аккуратная дырочка. Он застыл, глядя вперёд широко раскрытыми глазами, будто не верил. Схватился за грудь, но рука застыла в сантиметре, ещё постоял, а затем пошатнулся, рухнул на колени, потом повалился на бок.
— Ах ты, сука! — закричала Кобра, бросаясь к раненому.
Я уже подскочил к Чанчикову, вырвал у него револьвер, и со всей силы ударил кулаком в лицо. Его отбросило на решётку, затылок глухо стукнулся о металл, он сполз вниз.
— Спасите! — захрипел он, ползая по полу. — Вы обещали! Спасите!
Мордюков лежал на холодном бетоне. Темное пятно медленно расползалось по форменному кителю. Тот впитывал много крови, но все впитать не мог. Полковник ещё пытался говорить:
— Ничего… ребятки… Мы еще покоптим… не дождутся… Мы… Я…
Голос затухал. Он не успел договорить фразу, отключился.
Двое автоматчиков подскочили к решётке. Стволами, ткнув сквозь прутья, они отогнали меня в глубь клетки. Чанчиков при этом сам вжался в железо, как крыса в угол. Замок щёлкнул, дверь приоткрыли, всё это время держа нас с Коброй и Мордюковым на мушке.
Выволокли участкового наружу. Ноги его подкашивались от страха, и он больше напоминал безвольный мешок, чем человека. Клетку за ним снова замкнули, ключ лязгнул в скважине.
Раздались хлопки. Редкие, медленные. Это аплодировал профессор. Вышел на свет.
— Браво, браво, — протянул Ландер, глаза его блестели. — Это было прекрасное представление.
Чанчиков ползал по полу, пытаясь подняться, но руки дрожали, ноги его не держали. Он захлёбывался криками:
— Вы теперь отпустите меня? Вы обещали!
— Да, конечно, — мягко сказал Ландер. — Я сказал, что вытащу вас из клетки.
Он махнул рукой. Один из автоматчиков поднял ствол и выпустил короткую очередь. Пули прошили Чанчикова в грудь и горло. Тот даже не успел ничего понять: как лежал на полу, так и остался, распластавшись, окровавленной мерзкой тушкой.
— Вот, — спокойно произнёс профессор, — я сдержал слово. Вытащил тебя из клетки. Но ты не прошёл проверку и мне не нужен.
Он подошёл ближе, тронул тело носком ботинка. Повернул, чтобы видеть лицо, ещё и склонился, будто хотел хорошенько рассмотреть.
— У тебя нет воли, — произнёс он холодно. — Нет стержня. Ты демонстрируешь тотальное отсутствие стрессоустойчивости, нулевая фрустрационная толерантность. Ты импульсивен, истеричен, склонен к аффективным реакциям. Личность слабая, внушаемая. Как вас отбирают для службы, я не знаю, зато знаю свои критерии. Это не субъект для экспериментов. Это бракованный биоматериал. Без обид…
Он выпрямился, вытер носок ботинка о форму Чанчикова и повернулся к нам, уже потеряв к трупу всякий интерес.
— Ему нужна помощь! — крикнула Кобра, стоя на коленях возле Мордюкова. Голос её срывался, в нём звучало отчаяние. — Он истекает
