Читаем без скачивания Песчаная роза - Анна Берсенева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как я, придурок, на ворота тебя поставил, забыла? – возразил брат.
Соня в самом деле забыла тот эпизод их детства, но когда он сказал, то вспомнила.
Им с Женькой было по тринадцать лет, и вся их дворовая компания была увлечена в ту весну футболом. Кроме Сони, конечно: она вообще ненавидела спорт, и по физкультуре у нее была нетвердая тройка, потому что она, хоть убей, не могла пробежать быстро, прыгнуть высоко или сделать кувырок назад. Надо было обладать Женькиной зоркостью, чтобы заметить, что она отлично ловит футбольный мяч – с любого расстояния, из любой позиции, с любой силой пущенный.
– Сонь, ты идеальный вратарь, – заявил он. – С тобой мы будем неуязвимы.
– А без меня? – все-таки спросила Соня.
Очень уж не хотелось ввязываться в глупую игру, в которой не было ни малейшего смысла.
– А без тебя проиграем, – ответил Женька. – Ну как, встанешь на ворота?
Она видела, что брат очень этого хочет. А он так редко хотел от нее чего-нибудь… Наоборот, это она вечно просила его то сделать за нее лабораторную по физике, то построить сечение по геометрии, то сказать соседу Кольке, чтобы не бросал ей на голову с балкона водяные бомбочки…
Играли на пустыре в Лялином переулке. Матч запомнился Соне как кошмарный сон. Впоследствии она узнала, что нападение, в котором играл Женька, было у их команды сильное, а защита слабая. Но во время игры видела только, что мячи летят в ее ворота один за другим, и один за другим их ловила – то падая, то раскидывая руки, то сгибаясь. Последний мяч попал в солнечное сплетение – у Сони дыхание остановилось и в глазах потемнело, когда она его поймала. К счастью, на этом игра закончилась, иначе она просто не смогла бы встать на ноги. А может и смогла бы. Невозможно ведь подвести команду, раз уж вошла в нее, а главное, невозможно подвести брата.
Женька подмышки поднял ее с земли и сказал сквозь зубы:
– Если я еще когда-нибудь воспользуюсь твоей самоотверженностью, можешь меня убить.
Соня поняла тогда, что его ярость относится к нему самому.
«Он, наверное, то же самое подумал, когда я к нему на работу попросилась», – догадалась она.
И сказала:
– Но работать к тебе я совсем не из самоотверженности пошла.
Он кивнул:
– Я знаю.
– Только из-за собственных проблем, – уточнила Соня.
– Ну и что? В твоем случае это не имеет ни малейшего значения.
Кто-то ей недавно говорил что-то похожее… Кто-нибудь из больных? Она вела каждый день столько разговоров с больными, что они путались в ее сознании. А, вспомнила!
– Ты Бахтина вчера смотрел? – спросила Соня. – Как он, получше?
– Получше. – Женя не удивился ее вопросу. Абстрагироваться от работы не получалось ни у кого. – Я его в понедельник в линейное отделение переведу.
– Наверное, надо ему сказать…
– Да.
– И кто скажет?
– Я, кто еще.
– Могла бы я.
– Не надо, Сонь. Я и так удивляюсь, как ты все это выдерживаешь. Хотя, учитывая твой вратарский опыт, не очень-то удивляюсь. – Улыбка у Женьки вышла короткая, но у него другой и не бывало. – Пойду за Алесей, – сказал он, вставая. – А то я с ней резко говорил, по-моему. Как думаешь, она обиделась?
– Конечно, обиделась, – заверила его Соня. – Иди, извиняйся. Встань на одно колено и скажи, что ты счастлив.
– Я правда счастлив, – серьезно сказал он. – Но если бы она забеременела не сейчас, а через год, был бы счастлив еще больше.
– Невозможно с тобой!
– А что такого? Через год будут по крайней мере вакцины.
– Где они будут! – вздохнула Соня.
– Через год – везде.
– Думаешь, из везде их привезут к нам?
– Все, что я знаю о родине, подсказывает мне, что к нам она их не пустит, – усмехнулся Женя. – Будем надеяться, что своя вакцина окажется эффективной. В любом случае вакцинируемся ею. Это лучше, чем ничего.
– Жень, – сказала Соня, выходя вслед за ним в прихожую, – надо вам квартиру купить наконец. Зачем снимать, если даже ипотеку выплачивать дешевле выйдет? Можно здесь же, в Сокольниках. Парк, гулять хорошо с ребенком. Да где угодно можно!
Дом и конный завод на Алтае продались, к Сониному удивлению, так дорого, что ипотеку Жене требовалось бы взять мизерную, да и то лишь потому, что квартира ему нужна большая, чтобы в ней было просторно троим. То есть теперь четверым уже.
«А может, у них двойняшки родятся! – подумала Соня. – Тогда вообще пятерым».
– Я не собираюсь покупать квартиру, – сказал Женя. – И тем более брать ипотеку.
– Почему? – удивилась она. И спросила с обидой: – Ты не хочешь со мной это обсуждать? Думаешь, я не пойму?
– Не хочу обсуждать, – кивнул он. – Но не потому, что ты не поймешь.
– А почему?
– Потому что сейчас тебе не стоит об этом думать.
– А яснее нельзя? – фыркнула Соня.
– Предпочел бы воздержаться, но можно и яснее. Я не хочу подвергать риску себя. И не вправе – Алесю и… детей.
– Какому риску? – не поняла она.
– Сонь, – вздохнул он, – мы сейчас, конечно, живем в замкнутом пространстве, с внешним миром почти не соприкасаемся. И начальство все это грёбаное так пере… испугалось пандемии, что дает работать тем, кто умеет. Во всяком случае, в Москве. Но на самом-то деле те, кто не умеют ничего, просто затаились. И не переменились нисколько. Сейчас вокруг меня на цырлах ходят, но скоро это кончится. И начнутся их любимые игры. Результатом которых может стать что угодно. Уголовное дело еще не самым гнусным вариантом покажется.
– Какое уголовное дело? – не поняла Соня. – Против тебя?!
– Сфабриковать уголовное дело против реаниматолога при желании проще простого.
Она так растерялась, что только и могла спросить:
– Что же тогда покажется самым гнусным?
– Помнишь, я в Кельн ездил по школьному обмену? – без всякой связи с ее вопросом сказал Женя.
– Ну, помню. Я как раз тогда ногу сломала и не смогла поехать.
– У меня там зуб заболел. Отвели к врачу. Пожилой такой был дядечка, разговорчивый. Обрадовался возможности поболтать по-русски. Оказалось, он в плену у нас был после войны. Я по своей тинейджерской бесцеремонности, конечно, сразу спросил: зачем же вы пошли воевать? И он мне грустно так ответил: меня никто не спрашивал, хочу я идти или не хочу, явился по повестке, потому что была мобилизация, а потом обнаружил себя уже в танке, который идет по Умани.
– Господи, но ты-то при чем! – воскликнула Соня. – Я вообще не понимаю… Каким образом ты
