Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

— Жена и двое маленьких.

— Вот чертовщина!

— Дорогая получилась затрещина, да, — сказал Эркки.

Я пожелал ему и старой хозяйке спокойной ночи. Пошел через темноту сеней, находя дорогу на ощупь, вышел во двор и через двор на шоссе. Пошел обратно в сторону деревни, а после перекрестка — в другом направлении, мимо новых домов, мимо нового здания общинного правления и между колонок бензозаправочной станции прямиком к особнячку среди полей. В доме, в передней и во дворе горел свет. Отец Олли смотрел в своей комнате телевизор. Женщины вызвали его оттуда в гостиную, когда я спросил, где Олли.

— Олли уже поехал в Пиетарсаари, — сказал отец.

— Ах, вот как.

— С Калерво приключилась скверная история, — сказал отец Олли.

— Потому-то я и расхаживаю тут, чтобы поразузнать.

— Олли несколько удивился, когда полицейский не захотел его допросить.

— Почему не захотел?

— Сказал, что достаточно показаний таксиста и Эркки.

— А помнит Олли что-нибудь?

— Чего же ему не помнить?

— Вроде бы все были пьяные.

— Только не наш Олли, — сказал его отец.

— Возможно, и он тоже.

— Наш Олли был пьян?

— Этого я не знаю.

— Пожалуй, мог и он быть. Там, в Пиетарсаари они всему учатся, — сказал отец Олли.

Я поблагодарил и вышел из дома. Теперь я пошел другой дорогой, через гору и по задворкам назад, к бару.

III

Перед баром стояла полицейская машина с потушенными фарами, и, когда я проходил мимо нее, полицейский Карвонен опустил стекло передней дверцы и махнул мне, чтобы я подошел к машине. Было видно, что он в машине один и одет по всей форме.

— Садись в машину, отвезем Калерво одежду, — предложил он.

— С этим успеется, — сказал я.

— Прямо сейчас бы и съездили.

— Пусть спит этой ночью как есть. Или я принесу попозже, если успею.

— Арестантская — это тебе не отель, куда приходишь когда захочешь. Если сейчас не подходит, тогда и вовсе нельзя, — сказал он.

— Так, стало быть, ставишь вопрос?

— Говорят, кое-кто разыгрывает тут из себя секретного агента, — сказал он.

— С чего ты взял?

— Кое-что и до моих ушей доходит.

— Констеблю будет лучше, если он будет внимательнее следить за дорожным движением, — сказал я и пошел в бар.

Из окна прихожей глянул на улицу и увидел полицейского: он по-прежнему сидел в машине на том же самом месте. До закрытия оставалось совсем немного, народу в баре поубавилось, я купил сигарет и кофе и пошел за столик, где сидел сборщик объявлений. Он теперь был один, собирался уходить, даже надел уже зимнее пальто и положил меховую шапку рядом с собой на стол, на грязный стол, между пустых бутылок, и он был пьянее, чем тогда, когда уходил.

— Купил водки? — спросил он.

— Так и осталась не купленной.

— Купить у Ээро имело смысл.

— Я брал интервью у парней.

— Начальник полиции приходил сюда, спрашивал о тебе.

— Мы уже побеседовали с ним во дворе, — сказал я.

— Сегодня вечером, похоже, у него здесь, в деревне, много работы, — заметил сборщик объявлений.

Я пил кофе и курил. Девушка-барменша убирала со столов и вытирала их мокрой тряпкой, после этого от стола начинало нести противным запахом, на другие пустые столы она уже клала стулья, а вскоре явилась с ведром и веником — приводить в порядок пол. Сборщик объявлений встал, попросил у меня сигарету, я протянул ему пачку, он взял оттуда две сигареты — одну положил под волосы за ухо.

— Тебе имело смысл купить у Ээро водки, — повторил он, уходя.

Я докурил. Видел в окно, как сборщик объявлений шел по двору мимо полицейской машины и приветствовал полицейского, высоко подняв обеими руками ушанку, как полицейский сказал ему что-то в окошечко машины, а сборщик объявлений отвесил ему глубокий поклон и пошел, неуверенно ступая, в сторону почтовой конторы.

— Дома Ээро? — спросил я у девушки-барменши.

— Во всяком случае, машина стоит во дворе, — сказала она.

— Позови-ка его сюда, — попросил я.

Девушка ушла в кухню, и было слышно, как она, стоя у лестницы, кричала таксисту. Ээро вскоре спустился, прошагал по лестнице, выглянул из кухонной двери, подошел к моему столу и остановился. Девушка запирала наружную дверь.

— Мне пора закрываться, — объявила она.

— Я выйду через кухню, — сказал я.

— Такси понадобилось, что ли? — спросил Ээро.

Девушка ушла в кухню. Ээро стоял возле стола и ждал, полицейская машина караулила на обочине перед баром.

— Нет ли у тебя продажной водки? — спросил я.

Ээро сел за стол, я угостил его сигаретой и дал прикурить, допил остаток кофе.

— Так я и знал, что ты вскоре наверняка об этом услышишь, — сказал Ээро.

— В такой деревне ничего не утаишь.

— Эта машина — мой хлеб, — сказал он.

— А моего брата вот-вот обвинят в убийстве.

— В этом мире одних разговоров недостаточно.

— И ты, черт возьми, хотел бы, чтоб так оно все и оказалось? — возмутился я.

— У меня, слышь, жена и дети.

— Да кто бы ни был.

— Помочь не могу, — сказал он.

Я взял чашку и отнес на стойку. Девушка вернулась в бар, уже одетая, в пальто, и стала гасить свет. Я вышел через кухню во двор. Машина Ээро стояла в конце дома, на дороге больше никого не было видно, полицейская машина стояла перед крыльцом бара, и я увидел ее, когда, свернув за угол, вышел на дорогу. Полицейский не ожидал меня оттуда, я подошел к машине сзади и стукнул кулаком по крыше так, что машина загудела. Полицейский вздрогнул и ссутулился, потом оглянулся поверх спинки сиденья и увидел меня рядом с машиной. Он открыл дверцу и высунул голову.

— Не ломай, черт возьми, машину, — сказал он.

— А ты не спи на службе!

— Этого опасаться не приходится, — сказал он.

Я обошел машину и сел на переднее сиденье.

— Закинем теперь одежду Калерво, если ты согласен, — сказал я.

— Годится.

— Слежка уже закончена?

— Может быть, и так, — ответил он, тронулся с места и