Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мать уже заперла наружную дверь, но ключ висел на гвозде рядом с дверью. Когда я отпер и вошел, отец и мать сидели в гостиной, ничем не занимаясь, молча.
— Ну, что слышно? — спросил отец.
— Отвезу Калерво одежду, — сказал я.
— Так поздно? — удивилась мать.
— Разве же это поздно? Каждую вторую неделю я в это время еще на работе.
— Я тут упаковала вещи, может, положить ему чего-нибудь из еды? — спросила мать и встала, чтобы дать мне стоявшую у двери в кухне спортивную сумку.
— Наверное, они все-таки кормят его.
— Конечно, государство должно об этом позаботиться, — сказал отец.
Он сидел сумерничал, уставившись в стену; мать набила вещами полную сумку, я спросил, уж не напихала ли она туда всю личную собственность Калерво, она ответила, что опасается, а вдруг Калерво долго не отпустят, кто знает, может, только через год, затем она пошла проверить, смогу ли я аккуратно запереть дверь, хотя и оставила для меня ключ снаружи на гвозде.
— Этот Эркки, он не родственник ли жены Карвонена? — спросил я у матери уже на крыльце.
— Эркки ее брат, — сказала мать.
Я пошел через дорогу к машине, полицейский сидел в ожидании и тронулся сразу же, как только я сел, он острил по поводу сумки и обещал проверить, не спрятаны ли в какой-нибудь брючине напильник или револьвер. Я был не в том настроении, чтобы подхватить его тон и ответить тем же, он медленно вел машину через деревню, потом за деревней туда, где дома стояли лишь с одной стороны дороги. Когда мы подъехали к его дому, он повысил скорость и проехал мимо, на перекрестке в ложбине он повернул обратно в сторону большого шоссе и помчался уже на всей скорости мимо спортивной площадки и погруженных в темноту домов. Позади профессионального училища он остановил машину посреди пустыря, выключил мотор и погасил огни.
— Побеседуем немного о том, что тебе рассказали в деревне, — предложил он.
— Мало ли что, — сказал я.
— У меня дома в сейфе два совпадающих свидетельских показания. Тебе бесполезно и пытаться, чтобы они их изменили, — предупредил он.
— Разве же я пытался заставить свидетелей изменить показания? Это и было бы преступлением, — сказал я.
— Что сказал Ээро?
— А уж это мое дело, — ответил я.
— Расскажешь сейчас же!
— Ну а если я расскажу только завтра утром? Ленсману? Как ты будешь себя чувствовать? — поинтересовался я.
— Можешь ему рассказать. Он видел свидетельские показания, им он поверит, а не пьяной болтовне.
— Слышь, шериф, а ведь ты в этом деле вляпался обеими ногами в дерьмо, — сказал я.
— Это мы еще посмотрим, кто куда и как вляпался, — возразил он.
По другую сторону низины, из леса, шла по склону машина с дальним светом в фарах, мы сидели молча, ожидая, пока она проедет; когда машина шла мимо, все сидевшие в ней смотрели на нас.
— Ты поступишь разумно, если пойдешь теперь пешком домой. Служебная машина — это тебе не такси, — объявил полицейский, когда огни проехавшей мимо машины уже исчезли.
— В такой вечер неплохо пройтись пешком на свежем воздухе. По крайней мере, не будет вонять вляпавшимся в дерьмо шерифом, — сказал я.
— Тогда убирайся вон, — скомандовал он.
Я притворился, что сейчас, сидя, врежу ему короткий прямой справа — повернулся к нему всем телом, он, защищаясь, поднял руки, я выхватил из-под руки ключ зажигания и выскочил из машины.
— Будь здоров, — попрощался я, придержав дверь, и захлопнул ее. Полицейский что-то закричал в машине и быстро выбрался из нее. Мы были по разные стороны машины. Он стал обегать машину со стороны радиатора, а я вокруг задка.
— Ключ сюда, живо! — прохрипел он, кричать не решился.
— Ищи, — сказал я и махнул рукой, словно бросая ключ в поле.
Было темно, и он не видел, бросил ли я ключ на самом деле, подождал, чтобы услышать стук падения, и, не услыхав, побежал ко мне, огибая машину. Я ждал его по другую сторону машины, он выбежал из-за задка и остановился.
— Это тебе не то что скопом бить пьяного, — сказал я.
— Давай ключ сюда! — велел он.
— Иди поищи на поле.
— Если ты кинул его туда, то вылижешь все поле от снега сегодня ночью, — пригрозил он.
— Не уверен, — сказал я.
Растопырив руки, он стремительно бросился на меня, я поймал его на бедро, захватил затылок, словно мы упражнялись в основных приемах борьбы, рванул и разжал руки, он тяжело шлепнулся на шоссе, одним плечом вперед. Ушанка отлетела на другую сторону дороги к снежному валу, полицейский приподнялся, держась руками за голову, встал на колени и затем на ноги, поискал шапку, пошел за нею на другую сторону шоссе, надел шапку на голову и остановился.
— Сопротивление представителю власти при исполнении служебных обязанностей... — начал было он.
— Не поехать ли нам обоим на машине в деревню, — перебил я его.
— Так я этого не оставлю, — пообещал он.
— Я ведь занимался борьбой, поэтому, если ты что-то замышляешь, — тебе разумнее сразу присмотреть себе помощь, — сказал я, обошел машину и сел на переднее сиденье.
Полицейский перешел дорогу. Я вернул ему ключ, полицейский вывел машину на шоссе и поехал обратно в деревню.
Подъехав к своему дому, оп свернул во двор, и мы пошли в дом. В свете лампы, горевшей на лестнице, которая вела в погреб, я увидел, что на лбу у него сильная ссадина, из-под которой растет шишка.
— Я проверю вещи, — сказал он перед дверью камеры.
— Валяй.
Я дал ему сумку, он разложил вещи на полу подвала, там были джинсы и чистое нижнее белье, сорочка, носки и свитеры, затем он откинул задвижку и открыл окошечко, в коридоре возле двери в камеру был выключатель, он включил в камере свет и заглянул внутрь.
Калерво и Сеппяля спали — каждый на своих нарах, включенный свет разбудил их, они сели и глядели в сторону двери.
— Принес тебе одежду, — сказал я Калерво.
— Разузнал ты что-нибудь? — спросил
