Читаем без скачивания Мастер сахарного дела - Майте Уседа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оседлав Магги, он обратился к Мар.
– Дождитесь меня здесь. Я приведу для вас лошадь.
Они лишь смотрели ему вслед, как он, мчась во всю прыть, исчез за стеной пальм, росших перед медицинской частью. Опомнившись, Паулина подобрала юбки и взошла по ступеням на крыльцо. В ее глазах отражался леденящий упрек. Стараясь проявить участие, Паулина поинтересовалась о самочувствии пациентов, однако долго сдерживаться не могла.
– Ты очень мудра, Мар. Все у тебя выходит. И я по сравнению с тобой не стою ничего. Я это знаю, как знаю и то, что многим тебе обязана. И я за все тебе благодарна. Всем сердцем. Но не делай этого. Не заставляй его выбирать между долгом и тобой. Ты же знаешь, что он предпочтет. Ты лишь заставишь его страдать.
– Ты ничего к нему не чувствуешь.
– Почувствую. Виктор из тех, кого день ото дня любишь чуть больше. Когда-нибудь я смогу позабыть Санти и освобожу в сердце место для него.
– А если не сможешь?
– Смогу. Брак по расчету пуст только поначалу, со временем он расцветает. Так всегда и везде. Порой любовь – это дружба, подкрепленная обязательствами. И для счастья огонь внутри нужен не всегда.
Впервые в жизни Мар ощутила себя хрупкой, не в силах опровергнуть ее доводов.
– С тех пор как я ступила на землю этой асьенды, я только и делаю, что сношу унижения, – с надрывом продолжала Паулина. – У меня ничего не выходит, и даже сам Господь Бог как будто против меня. Все равно что… что Он не хочет нашей свадьбы. Каково, думаешь, мне сегодня? Одна, перед алтарем, домой вернулась в перепачканном грязью платье. – На глаза навернулись слезы. – А прихожу сюда – и вижу вас в обнимку…
– То был просто жест утешения. Солита…
– Не морочь мне голову рассказами об этой девчонке!
– Я и не пыталась. Но… известно ли тебе что-нибудь о?..
– Я тоже нуждалась в объятии, мне тоже нужен был Виктор. Но он выбрал тебя и предпочел утешить тебя, хотя с тобой ничего не случилось. Как ты прижималась к нему… Господи, даже слепому понятно, что ты любишь его.
– Я ценю его и уважаю. Но чтобы полюбить, мне нужно больше времени.
– Откуда тебе знать? Ты любила хоть раз? Я полюбила Санти с первого взгляда.
– Порой мы путаем страсть и влечение с любовью. Но это не одно и то же. Твой супруг погиб слишком скоро. В твоей к нему страсти я не сомневаюсь, но любовь требует…
Паулина дала ей пощечину. Мар предвидела удар, но с места все же не сдвинулась: внутри она чувствовала себя виноватой. Виноватой за то, что желала Виктора, что жаждала быть с ним, что представляла себе их совместную жизнь… И за Солиту.
Этот удар она заслужила. Как заслуживала и много других.
Паулина поднесла руку ко рту и прикусила ладонь.
– Зачем ты вынуждаешь меня так поступать?
– Я тебя не вынуждаю.
– Вынуждаешь! И я не позволю тебе осквернять мою любовь к Санти. Сто раз повторишь то же самое – сто раз я тебя ударю.
– В таком случае лучше мне помалкивать.
Мар хотела разыскать Солиту, бежать за ней, если придется, и до чувств Паулины ей теперь не было никакого дела. И эта пощечина взбодрила ее, послужив ей противоядием от дурного расположения духа.
– И все? Больше ты мне ничего не скажешь? – подхлестнула ее Паулина.
– Теперь у меня все мысли только о Солите – я хочу отыскать ее раньше, чем они. Ее жизнь в опасности, потому поплачься лучше где-нибудь в другом месте. А этот разговор мы можем продолжить в другой раз.
– Нет! Скажи! Скажи сейчас же, что Виктор – мой!
– Твой? Ради всего святого, он же не вол.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– В таком случае, тебе не о чем беспокоиться. Если Виктор твой, то он к тебе и вернется.
Он прискакал на Магги, ведя другую лошадь за привязанную к уздечке веревку. Обе сделали шаг назад, отдалившись друг от друга. Виктор издалека заметил глубокую печаль на лице Паулины, однако ободрять ее времени не было. Но все ли у нее хорошо, он тем не менее поинтересовался.
Стоявшая на крыльце Паулина кивнула, наблюдая, как Мар спустилась по ступеням и взобралась на лошадь.
Большие черные тучи расступились, приоткрыв кусочек синего неба, и сквозь просвет в облаках пробился пучок солнечных лучей. От земли поднимался горячий, смрадный пар, из-за которого духота становилась еще невыносимей. Лошади пустились галопом, и Паулина осталась одна, наедине со своими страхами, несбывшимися надеждами на будущее и досадой, от которой вновь застучало в висках, будто бы призрак той страшной головной боли угрожал вернуться.
В бараках стоял лай собак и возгласы натравливавших их охотников. Служащие Фрисии с Диего Камблором во главе обследовали хижины, и двор перед бараками превратился в настоящий бедлам. Рабочие повыходили из домов с мачете в руках, которые лишь немногие осмелились поднять на ищеек. Оказавшиеся в толпе лошади всполошились. Магги встала на дыбы, а лошадь Мар, фыркнув, закрутилась на месте. Вдруг из толпы появился Манса и направился к ним.
– Вы не видели Солиту? – спросила его Мар, силясь удержаться в седле.
Манса лишь покачал головой. В его раскрасневшихся глазах загорелся слабый огонек, который долгие годы дремал. Тогда Мар поняла: до Солиты им дела не было.
– Уходите из асьенды, – сказал им Манса. – Тут нынче опахно.
Не дожидаясь ответа, Манса хлопнул Магги по спине, и та бросилась вскачь. Мар подстегнула свою лошадь, стараясь не отставать. Но далеко отъехать не удалось: совсем скоро путь им перегородила другая группа рабочих с мачете и дубинками в руках. Впереди верхом на лошадях сидели три всадника с Диего во главе. В руках у них были вскинуты ружья.
– Назад! – рявкнул Диего. – Еще один шаг – и я одним выстрелом снесу вам бошки.
Рабочие переглянулись, но мачете не опустили.
– Всех вам не перебить.
Воспользовавшись суматохой, Мар слезла с лошади и пошла в барак для детей. Виктор последовал за ней. Там были одни только женщины, которые, съежившись по углам, пытались защитить своих детей.
– Вы не видели Солиту?
Те в ответ лишь бросили на них быстрый взгляд и еще крепче прижали детей к груди.
– Мы хотим ей помочь! – воскликнул Виктор.
Из темноты барака к ним навстречу вышла старица.
– Не говоите им, Ма Петрония, – раздался чей-то
