Читаем без скачивания Мастер сахарного дела - Майте Уседа

Перед особняком Фрисия собрала всех служащих. Ее пламенные речи с призывом разыскать Солиту доносились до порога медицинской части.

– Даже если придется разобрать по доскам грязные бараки! Даже если придется снести каждую поганую хижину! Приведите мне эту девчонку! И без нее не возвращайтесь, не то пожалеете!

Сердце у Мар сжалось, и про себя она прокляла устроившего весь этот кошмар Педрито. Пока доктор Хустино обследовал дона Педро, она промыла мальчишке рану, оказавшуюся менее глубокой, чем она думала, и наложила швы. Однако легче от этого не стало: отец предупредил ее о вероятной внутричерепной гематоме, что ставило жизнь Педрито под угрозу.

– Будем молиться, чтобы все обошлось, – пробормотал доктор Хустино; однако во взгляде Мар он нашел безразличие. – Мар, помнишь, я говорил тебе о врачебном долге? Настало время его исполнить. Ты обязана заботиться о благополучии каждого больного, какими бы подлыми они ни были.

Мар стиснула челюсти.

– Только вы, отец, забываете, что я не врач – и никогда им не стану.

– И все же.

– Я промыла рану, наложила швы и перебинтовала голову. А теперь – вы и сами знаете – остается лишь ждать, не появится ли внутричерепного давления. Пусть его мать за ним ухаживает! Только ее что-то нигде не видно. Ее ненависть так велика, что она скорее предпочтет гоняться за этим беззащитным созданием, чем ходить за собственным сыном.

– По всей видимости, не такое уж это создание и беззащитное.

У Мар ком в горле застрял, и в голосе ее послышалась смесь гнева и страха.

– Не говорите так, отец, не то я усомнюсь в вашем чувстве справедливости. Сын Фрисии непрестанно издевался над Солитой. И все это – забавы ради. Это дитя не знало в жизни ничего, кроме зла, предательства и покинутости – от нее отвернулись все; вот почему я за нее беспокоюсь. Вот почему мне хочется покупать ей платья и дать ей почувствовать, что кому-то в этом мире она небезразлична. А потому не говорите мне о врачебном долге – это ваша обязанность. А я… Я обещала ей… Боже мой… Она, верно, так напугана… Я обещала заботиться о ней и защищать. И подвела ее. Не уделяла ей должного внимания… Вела себя эгоистично, заботясь о собственных чувствах.

– Эгоистичной ты не была никогда.

– Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу.

Она сняла белый халат, который надела, когда вошла в медицинскую часть, и отдала его отцу.

– Не стоит так из-за этого убиваться, – произнес он. – Здесь ты бессильна. Если ее найдут…

– Ее не найдут.

– И тем не менее, если ее найдут, ты знаешь, что случится. Здесь нет твоей вины, Мар. Все это – особенности острова. Невозможно взвалить на себя несчастья каждого – это слишком тяжелое бремя.

Мар опустила голову, и с ресниц сорвалось несколько слезинок. Затем она вновь посмотрела на отца.

– Что с доном Педро?

– Сначала я думал, что его хватил удар. Но, по всей видимости, это всего лишь потеря сознания от сильного потрясения. Нужно подождать.

Доктор Хустино глубоко вздохнул и, смирившись, взглянул на уже собиравшуюся уходить Мар. Несмотря на беспокойство, останавливать ее он не стал, но все же окликнул. В его глазах Мар заметила страх и волнение за нее.

– Я буду осторожна.

Глава 45

Когда Мар вышла на крыльцо медицинской части, буря уже стихла, но упрямый дождь превращал улицы асьенды в грязное месиво, и все вокруг пахло навозом. В эти ранние вечерние часы, прислонясь к ближайшей к лестнице колонне, Мар старалась собраться с мыслями. Она не могла думать ни о чем, кроме случившегося, и только и делала, что молилась за Солиту. Она уже собиралась сойти по ступеням и отправиться на ее поиски, как вдруг заметила появившегося верхом на Магги Виктора. Она глядела на него, пока он спускался с лошади. Убранные назад волосы были мокрыми, лицо выражало беспокойство. Подойдя к ней, он с нескрываемым участием взял ее за локти.

– Как они себя чувствуют? – спросил он, и Мар в нескольких словах рассказала ему все, что знала. Тогда Виктор добавил: – Нужно первыми найти Солиту. Фрисия приказала послать за ней охотников за беглыми рабами с собаками.

– С собаками? Боже мой! Это же всего лишь десятилетняя девочка.

Руки Виктора скользнули вверх, и пальцы сжали ей плечи. Он склонил голову и пристально на нее посмотрел.

– Они ее не найдут. Слышите меня? Ни при каких обстоятельствах.

Эти полные отчаяния слова, прозвучавшие из уст самого невозмутимого в асьенде человека, лишь удвоили тревогу Мар.

– Это моя вина. Это я наставила ее стоять за себя и не терпеть издевательств. Это я…

Виктор слегка встряхнул ее.

– Сеньорита Мар… Прошлого уже не исправить. Теперь надо действовать.

Закрыв руками лицо, она всхлипнула, и Виктор обнял ее.

– Поплачьте. Вам нужно излить душу, – сказал он, погладив ее по голове. – Я же предупреждал, что вы будете страдать. Проклятье! Я предупреждал вас, но вы не послушали.

Мар уткнулась Виктору в грудь. От его торжественного костюма пахло апельсином. Даже сквозь сырую одежду она ощутила тепло его тела. Закрыв глаза, она прижалась к нему еще крепче, будто бы вдали от этих рук, от этой груди повсюду царили хаос и несправедливость.

Шорох юбок неподалеку заставил их друг от друга отстраниться. У подножия лестницы с выражением недоумения на лице стояла Паулина. Она уже переоделась, но волосы ее все еще украшали померанцевые цветы.

Мар почувствовала, будто ее застали за чем-то неподобающим, ей не принадлежавшим, будто существовал писаный закон, запрещавший ей касаться Виктора и находиться с ним рядом, и если она осмелится сделать хотя бы шаг, ей сулят одни лишь несчастья, бедствия и поношения. Но исходившее от Виктора тепло согревало ей душу и разжигало в ней чрезмерную необходимость быть с ним рядом.

В слове чрезмерный скрывался корень ее самого большого страха: она никогда прежде не испытывала подобных чувств, подобной волны переживаний, которые, по ее мнению, вели исключительно к роковым решениям.

Вдруг она ощутила, как между ней и Паулиной выросла невидимая стена, разлучавшая их навсегда. Паулина нуждалась в Викторе, чтобы вытащить себя и свою семью из бедности. Мар нуждалась в нем, потому что рядом с ним мир преображался, делаясь светлее и справедливее.

Когда Виктор сходил по ступеням медицинской части, направляясь к Магги, Паулина, желая получить с его стороны каплю сочувствия, посмотрела ему в глаза. После всего случившегося, когда она осталась у алтаря одна в ожидании его клятвы, она надеялась услышать