Читаем без скачивания Мастер сахарного дела - Майте Уседа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было лучшее мгновение в ее жизни.
В церкви уже ждал Виктор. Рядом с ним стояли Манса и отец Мигель в белой столе. Подходя к алтарю под руку с доктором Хустино, Паулина успела рассмотреть Виктора. Статный, в белых тиковых брюках, высоких сапогах, черной бабочке и пикейном жилете. При виде ее во всем белом отец Мигель даже не изменился в лице. По правде сказать, глядел он на уже начинавшую наводнять храм пестро разодетую паству. Паулина вздохнула так глубоко, насколько ей позволил узкий корсет. Желала она тогда лишь одного: чтобы церемония прошла как можно быстрее и весь этот театр абсурда скоро закончился. В тот день под серым, дождливым, как в Коломбресе, небом начиналась ее новая жизнь. Она вспомнила о своих тетушке с дядей и о двоюродных братьях и сестрах. Она все делала правильно.
Колокола смолкли. Затихли и африканские песнопения, сопровождавшиеся барабанным боем. Стараясь уместиться, все присутствующие без промедления набились в храм. Сразу отец Мигель пытался навести порядок, отделяя мужчин от женщин, но вскоре сдался. В конце концов, чернокожие рабочие впервые имели счастье побывать на свадьбе у белых, и такое событие упускать никто не хотел; одни – из уважения к мастеру, другие – из любопытства, а третьи просто не желали терять предоставленной им привилегии – злонамеренной милости со стороны хозяйки.
Отец Мигель приказал всем замолчать: начиналась церемония. Стоявшая в первом ряду Мар посмотрела на отца, одетого в свой лучший костюм. Приосанившись, он с достоинством исполнял отведенную ему роль. Паулина нервничала, то и дело одергиваясь. Виктор же, напротив, со сложенными перед собой в замок руками выглядел спокойным.
Стоявшая между Мамитой и Мар Солита заметила, как ее нинья скручивала в руках платок, что шею курице. Будучи невысокой, она подняла глаза – и увидела лишь подбородок. Кожа ее казалась бледнее обычного. Даже не задумываясь, она потянулась к запястью – достать из сумочки свой. Просто подержать в руках, не комкая. Вдруг сердце ее замерло: ридикюля нигде не было. Тогда она вспомнила, что оставила его на сиденье кабриолетки, когда побежала помочь Паулине с фатой.
Руки у нее задрожали. Вдруг он потеряется? Вдруг кто-то его унесет? Что тогда она скажет своей нинье? Что потеряла, не успев выйти из дома? Тогда она не будет ей доверять и больше никогда ей ничего не подарит.
Не сказав никому ни слова, Солита, как могла, проскользнула меж бобровых шуб, шляп и цилиндров, красных корсетов и пышных юбок с невообразимыми кринолинами. Уже у выхода она заметила, что, протискиваясь сквозь плотно стоявшую толпу, она немного помяла платье. Расправив его ладонями, она направилась к стоявшей на своем месте одинокой, пустой кабриолетке.
До подножки она не доставала, а потому, чтобы суметь взобраться в экипаж, пошла за бревном или камнем. Недалеко валялся старый деревянный ящик, который она осторожно, чтобы не испачкаться, подставила к экипажу. Ухватившись за ручку у лампы, она уперлась стопой в подножку. Оставалось лишь подтянуться руками.
Ее маленький ридикюль лежал на сиденье. С облегчением выдохнув, Солита открыла его – убедиться, что платок по-прежнему там. Повесив ридикюль на запястье, Солита ухватилась за ручки и спрыгнула на землю.
Как раз заморосил дождь. Вдалеке она увидела дона Педро; его сопровождал верный лакей, который, стараясь защитить его от дождя, раскрывал в это время зонт. Не желая мочить кудри, Солита помчалась к церкви. Вдруг раздался пронзительный свист. Солита обернулась – никого. Один лишь дворовый, преследовавший дона Педро с зонтом. Тогда она снова пошла. Но не успела она сделать и трех шагов, как ощутила сзади удар в правое плечо. Снова обернулась: на этот раз шлепок пришелся по юбке. Осмотревшись, Солита с ужасом поняла: то были куски навоза, которые, скатываясь по изящной ткани, оставляли за собой грязную полосу и падали на землю.
От накрывшего ее волнения перехватило дыхание. Недалеко послышался смех, за ним – другой. Их было двое. Солита огляделась, но никого не нашла. А в грудь ее снова прилетел кусок навоза. От стыда, смешанного с яростью, Солита хотела убежать; но войти в церковь и предстать перед всеми в таком виде она не могла. Ее прелестное платье, испачканное навозом, было испорчено. Тогда она сделала все, что было в ее силах.
Смахнула слезу.
Сжала кулаки.
И пошла навстречу противнику.
Глава 44
Добившись в храме полной тишины, отец Мигель вытер платком проступивший на лбу пот. Тем утром, казалось, следовать установленным церковью правилам морали было невозможно. Свидетель жениха некрещеный, а африканские символы на одеждах негров смущали стоявших в нишах святых. Весь оставшийся день ему предстоит замаливать перед Господом святотатства того утра, совершенные в Божьем храме.
Спиной к жениху с невестой и лицом к Господу отец Мигель перекрестился.
– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti.
Раздались три одиноких «аминь». Отец Мигель обернулся и, испепеляя гневным взглядом паству, покачал головой. Тогда собравшиеся принялись пихать друг друга локтями в бок, и из толпы, словно брошенные на раскаленную сковороду кукурузные зерна, вырвались еще несколько возгласов.
По крыше мягким, непрерывным стрекотом зашуршал дождь, который, однако, не сумел заглушить донесшегося с улицы визга.
Все обернулись на звук, напоминавший стон издыхавшего зверя. Мар тоже оглянулась, не подозревая о надвигавшемся несчастье.
Кто-то сжал ей руку.
– Ее нигде не, – произнесла Мамита.
Мар не сразу поняла, о чем шла речь.
– Кого?
– Солиты. Не знаю, куда она подевала.
Сердце Мар на мгновение замерло. Затем все вокруг замедлилось, словно в детских кошмарах, когда она пыталась пошевелиться, но тело ее не слушалось. Шаг за шагом, сначала – с извинениями, затем – с толчками и тычками, она пробралась сквозь толпу и вышла из церкви.
Дождь заставил ее остановиться на пороге. Хватая воздух, она насторожилась в ожидании знака, указавшего бы, в какую сторону бежать; но кроме барабанивших по земле, по ветвям деревьев и крыше церкви капель не было слышно ничего.
Она сделала несколько шагов вперед, в дождь. Обернулась, ощущая, как вода просачивалась сквозь тонкую вуаль, которой она покрывала голову на мессах. Обошла одну кабриолетку. Затем – другую. И вдруг заметила дона Педро, ругавшегося со своим дворовым, чтобы тот убрал зонтик.
– Вы не видели девочку?
Вальдо по настоянию дона Педро сложил
