Читаем без скачивания Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life) - Майкл Лукс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В чем урок всего этого? Как Бетани и Кара вписались в то, о чем я думал? Я понял, что в моей жизни наступил переломный момент. Я пришел к выводу, что смогу разобраться во всем только после того, как буду со Стефани, но так ли это на самом деле? Она была важна, но может ли быть так, что решение заниматься любовью или не заниматься любовью с ней на самом деле было ключом к будущему?
Я вспомнил последние два года. Сначала я смирился с тем, что однажды мне придется сделать то, чего хочет Стефани. Затем я признал это. Затем я принял это. А потом, когда представилась возможность, я сделал то, что, по словам Стефани, положит этому конец. Если бы я смог понять, почему я так поступил, в чем причина, я бы понял, что делать.
У нас с Бекки были бурные отношения, в которых были и вершины страсти, и низы обмана. Которые сначала казались чистыми и невинными. Которые обернулись ужаснными и уродливыми, потому что я неправильно оценил, что будет означать лишение ее девственности. Не то чтобы я сделал это случайно, но я упустил тот момент, что она считала это обязательством на всю жизнь. Я более или менее повторил ту же ошибку с Анни, хотя и с гораздо менее негативными последствиями, по крайней мере, для меня.
Чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что в конечном итоге и Дженнифер, и Бетани имели одинаковое представление о сексе со мной! Обе они занимались со мной любовью под ложным предлогом, хотя я не чувствовал себя обманутым ими. И конечно, я не чувствовал себя обманутым Бекки, пока не возник вопрос о беременности. Я расстался с ней, потому что она давила на меня, чтобы я полностью и без остатка посвятил себя ей, основываясь на том, что мы занимались любовью.
И в конечном счете, Дженнифер и Бетани хотели того же по тем же причинам. Они были достаточно мудры, чтобы не давить на меня. Они каким-то образом знали, что слишком сильное давление на меня может оттолкнуть меня. Это случилось с Бекки, и, хотя я никогда не занимался с ней любовью, с Конни. Это случилось с Мишель Бейтман. В какой-то степени и с Доной, и с Анни были похожие проблемы.
Я был близок к разгадке. Теперь у меня было четыре девушки, которые считали себя идеальными спутницами жизни для меня — Дженнифер, Бетани, Кара и Карин. Ни одна из них не давила на меня, чтобы я взял на себя обязательства. Они просто выжидали время, я думаю. Джойс и Элис тоже, но обе они ждали разрешения моих отношений с Дженнифер. И, если быть до конца честным, то и с самим собой тоже.
Несмотря на все, что произошло в этом году, несмотря на то, что она была в Сиэтле, несмотря на мои отношения с Бетани и Карой, Дженнифер по-прежнему занимала первое место в моем сердце. Дело не в том, что я чувствовал себя обязанным тем, что говорил ей, но глубоко внутри, в самой моей душе, я чувствовал, что между нами есть что-то особенное. Что-то, чего у меня не могло быть ни с кем другим, даже с Биргит, когда она была жива.
Это была странная мысль, правда. Биргит была моей первой настоящей любовью, кем-то, кто, как я чувствовал, полностью дополнял меня. Но у нас никогда не было возможности узнать это, проверить, так ли это на самом деле. Дженнифер, с другой стороны, была моей лучшей подругой, стала моей любовницей, а затем я глубоко влюбился в нее, еще до смерти Биргит. У нас были свои проблемы, вызванные в основном тем, что я хотел быть с Бекки, а также неуверенностью Дженнифер в себе. Но мы пережили все, что подкинула нам жизнь.
Когда я думал о Дженнифер и Каре, мне стало ясно, что я знаю, чего хочу и что должен делать. Я планировал быть с Дженнифер в Чикаго не из чувства долга. Не из каких-то представлений о том, что я дал обещание, которое должен выполнить. Я действительно хотел быть с ней. Я всегда хотел быть с ней. На самом деле ничего не изменилось. Конечно, мы были более или менее в режиме ожидания, потому что я уехал, а потом она уехала, но как только наступит август, мы будем сами распоряжаться своими судьбами и принимать решения вместе.
Джойс, Бетани, Кара и Элис говорили мне, что мы с Дженнифер изменились и что я должен быть готов к тому, что я не хочу думать об этом — что мы настолько отдалились друг от друга, что у нас нет совместного будущего. Я не верил в это, и ничто из того, что сказала или сделала Дженнифер, не заставило меня думать, что она тоже в это верит. Сам факт того, что она согласилась поехать со мной в IIT, говорил о ее приверженности.
И это поставило передо мной сложную задачу. Я хотел быть с Карой, надеюсь, до конца лета. Я не мог представить, что она заменит Дженнифер, но я также не хотел покончить с этим. Если Бетани могла стать моей лучшей подругой на всю оставшуюся жизнь, и она, вероятно, видела то же самое, то с Карой такое вряд ли было возможно. Она знала, чего хочет, и, в конце концов, ей казалось, что мы расстанемся, а потом вновь откроем друг друга, когда я закончу колледж. В этом она не отличалась от Бетани, которая думала примерно так же.
В чем урок всего этого? В случае с Дженнифер и Бетани, да и, по правде говоря, с Бекки, это было то, о чем я говорил с Дженнифер и Дженни много лет назад: секс, хотя и потрясающий, усложняет ситуацию, меняет нас непредсказуемым образом и может все испортить. Я видел это на собственном опыте со многими девушками, с которыми встречался. Очень немногие из них могли относиться к этому так непринужденно, как Мэри, Синди или Петра.
Я вдруг почувствовал себя так, словно на меня
