Читаем без скачивания Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одиннадцать лет Меган впервые проявила феминистическую решимость, отправив возмущенное письмо, адресованное компании Procter & Gamble, которая выпустила имевшую сексистский подтекст рекламу средства для мытья посуды. На экране появлялась заваленная грязной посудой раковина, а голос за кадром проникновенно сообщал: «Справиться с горой кастрюль и сковородок женщинам поможет Ivory Clear». Настойчивость привела Меган на шоу Nick News канала Nickelodeon, где она – юная, искренняя и усыпанная веснушками, – глядя в глаза ведущей Линде Эллерби, сообщила, что не считает правильным для детей «расти с такими мыслями – будто мама должна делать всю работу». В Procter & Gamble прислушались к замечанию не по годам развитой зрительницы и поменяли озвучку. С этого времени в рекламе говорилось, что средство поможет справиться с грязной посудой не «женщинам», а «людям». Так Меган еще ребенком научилась успешно использовать СМИ в качестве оружия.
Том так гордился прогрессивными идеями дочери, что попросил Венди Рич, исполнительного продюсера сериала «Главный госпиталь», стать ее наставницей во время акции «Приведите дочерей и сыновей на работу»[76]. Ему хотелось дать Меган возможность увидеть за работой женщину, обладавшую определенной властью. «Томми сказал: "Меган такая умная, у нее столько увлечений. Я хочу, чтобы она смогла увидеть, какого ты добилась успеха, почувствовать его и поверить – это возможно и для нее"», – рассказывала мне Рич. Меган, которой тогда было двенадцать лет, она запомнила умной, позитивной, теплой, настороженной и уже «понимающей возможные проблемы, рассудительной девочкой»: «Мне кажется, Томми совершил для дочери чудо, когда разглядел в ней все это и пожелал ей добиться большего».
На YouTube можно найти видеозапись, сделанную Нинаки Придди, подругой Меган, в 1999 году. На ней восемнадцатилетняя Меган кружит по Родео-Драйв в машине с наклейкой «Стильная девчонка» и рассказывает о танцевальном прослушивании для клипа Шакиры. «За два дня они предлагают 600 долларов. Нам так активно приходилось всем трясти, что я чуть из майки не выскочила». Проезжая мимо магазинов, она перечисляет названия известных брендов, как любая другая старшеклассница, завернувшая в богатый район поглазеть на витрины. В колледже Меган была особенно падка на высоких и крепких ребят из команды по баскетболу, за которыми увивались все вокруг. По словам Тома, его дочь всегда ясно давала понять, кто ей нужен: «На первом курсе она указала на одного из парней и сказала: "Я буду с ним встречаться". И они начали встречаться… Она всегда добивалась своего в том, что касалось мужчин».
Когда Меган было четырнадцать, отец пробил ей крошечную роль волонтера в сериале «Главный госпиталь». Спустя еще семь лет она появилась в том же сериале уже с репликой. Ее героиня, медсестра, которую трудно было различить среди актеров второго плана, должна была сказать: «Его медкарта у меня, доктор Ламберт». С тех пор ассистенты, занимавшиеся подбором актеров, видели в ней только ничем не примечательную симпатичную девушку, не более, и это расстраивало Меган.
Ее детство было омрачено ощущением инаковости. Отец Меган, белый мужчина, развелся с ее матерью, афроамериканкой Дорией Рэгланд, когда их дочери было шесть лет. В седьмом классе, заполняя анкету, Меган оставила графу «Этническая принадлежность» пустой. Учительница предложила выбрать вариант Caucasian[77], но девочке это казалось предательством по отношению к обожаемой матери. Позже Меган рассказала о случившемся отцу, и тот, разозлившись, посоветовал: «Если попадешь в такую ситуацию снова, нарисуй еще одно поле и впиши нужное».
Сложности с этнической идентификацией преследовали Меган и на протяжении первых лет карьеры. В эссе для журнала Elle она писала: «[Несмотря на] шкаф с достаточным количеством нарядов, благодаря которым я могла выглядеть как представительница какой угодно расы (вы столько видели только на плакатах Benetton в восьмидесятых), для белых героинь я была недостаточно белой, а для черных – недостаточно черной. Мне только и оставалось, что болтаться посередине: хамелеон, у которого множество лиц, но который не может найти работу».
Меган росла в Лос-Анджелесе 1980–1990-х годов в преимущественно белом районе, и ей пришлось привыкнуть к тому, как раздражающе часто ее мать, работавшую инструктором по йоге и пользовавшуюся определенной популярностью в соответствующих кругах калифорнийского сообщества, принимали за няню. Даже Саманта Маркл – ее единокровная сестра, с которой они не поддерживают отношения, – в изданной за свой счет книге воспоминаний писала, насколько шокирующим было инстинктивное проявление расизма со стороны подруги из старшей школы, которую она познакомила с матерью:
«– Она же черная!
– И что? – ответила я.
Мне это замечание показалось грубым и странным, но тогда я не знала, что Николь выросла в очень гомогенной семье. Мне казалось, расизм закончился вместе с семидесятыми».
Увы. В 1991 году, когда полиция жестоко избила Родни Кинга, Меган было девять. Оправдательные приговоры причастным полицейским, вынесенные год спустя, спровоцировали протесты и беспорядки на улицах Лос-Анджелеса. Меган и ее одноклассников отправили по домам. Проходя мимо покрытых пеплом лужаек, она сначала решила, что это снег.
В старшей школе ей непросто было примкнуть к какой-либо группе – «к черным девочкам, белым, филиппинкам, латиноамериканкам»:
«Во мне смешалась кровь двух рас, и я чувствовала, что не принадлежу ни одной из них. Каждый день во время обеда находила себе занятия. Встречи французского клуба, заседания студсовета – что бы ни происходило в промежутке с 12 до 13 часов, шла именно туда. Это не помогало почувствовать себя частью группы, зато обедать в одиночестве не приходилось».
Подростком Меган стала свидетельницей эпизода на парковке: Дория выезжала слишком медленно, и какой-то нетерпеливый водитель обозвал ее «черномазой», доведя до слез. Меган вряд ли услышала бы в свой адрес то же оскорбление и лишь беспомощно наблюдала, как делают больно ее матери.
II
Никаких внезапных прорывов в карьере Меган не было. Спустя четыре года после появления в «Главном госпитале» она все еще могла рассчитывать только на роль одной из 26 «девушек с папками» в игровом шоу NBC «Сделка» (Deal or No Deal): блестящее короткое платье из атласа и золотые туфли на высоком каблуке. Все девушки были очаровательны, но ни одна не могла сравниться с «номером 24» – Меган Маркл, покорявшей ослепительной улыбкой. От участниц требовалось в самом начале спуститься по залитой неоновым светом лестнице в такт пронзительному соло электрогитары и хором сказать «Привет, Хоуи!», повернувшись к беззаботному ведущему, Хоуи Мэнделу. Больше экранного времени доставалось той девушке, которая открывала чемоданчик с призом (в нем могла быть любая сумма от цента до миллиона долларов). Меган принимала участие в шоу в 2006 и 2007 году, но ей редко выпадала такая удача. «Я все стояла и стояла, на мне были эти ужасно неудобные, дешевые туфли на двенадцатисантиметровом каблуке. Оставалось только ждать, чтобы кто-то выбрал мой номер, – тогда я могла, наконец, уйти и посидеть», – вспоминала она. За смену часто снимали по семь эпизодов.
По словам других девушек, за кулисами Меган никогда не бездельничала. Она всегда была занята: читала сценарии, разговаривала с агентом, учила реплики для следующего прослушивания. Вечерами, возвращаясь домой, она писала посты в анонимный блог под названием «Работающая актриса» (The Working Actress), в котором жаловалась на жизнь. «Мне пришлось приостановить членство в профсоюзе [актеров], занимать деньги, соглашаться на работу, которую я ненавидела, терпеть, что со мной обращаются как с куском д***ма, целовать актеров, у которых пахло изо рта. Иногда я рыдала часами, сомневаясь, что смогу вынести это», – рассказывала она в одной из записей. В поисках дополнительного дохода Меган даже принимала заказы на каллиграфическое оформление свадебных приглашений и отпускной корреспонденции Dolce & Gabbana.
Фрагменты с участием Меган, снятые между 2002 и 2011 годами, выглядят как пародийный фильм о молодой актрисе,
