Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слова Наполеона, произнесенные спокойным, твердым и убежденным тоном, живо поразили впечатлительное воображение Бенжамена Констана, полностью или почти полностью убедили его, и он возблагодарил судьбу, сделавшую его пленником такого победителя. Наполеон вручил ему целую гору конституционных проектов, подписанных и анонимных. До сих пор вежливый, но серьезный, он вдруг повеселел, перебирая эти проекты, формулируя их смысл и называя авторов. «Вот проект от республиканца, – сказал он, – а вот другой, от монархиста на манер Мунье; вот третий, от чистого роялиста». Излагая их содержание, Наполеон улыбался контрасту идей с именами авторов, ибо республиканцы нередко ратовали за деспотизм, а роялисты – за анархию. «Делайте со всем этим что угодно, – добавил он, – определитесь с идеями, подыщите форму и приходите ко мне снова, мы без труда договоримся». Затем Наполеон отпустил Бенжамена Констана, не обласкав его и не обидев, но покорив простотой, обаянием и твердостью ума.
Констан обладал острым и ясным писательским талантом и лучше всех владел теорией конституционной монархии. Он не успел только узнать на опыте, в чем коренятся основные пункты ее механизма, и, хотя был ближе к их пониманию, чем любой из его современников, еще не знал с последней точностью, на чем следует безусловно настаивать, а в чем дозволительно выказать сговорчивость. Но его ум был свободен от всех господствовавших заблуждений, и как публицист, выступавший от либеральной партии против первой Реставрации, он, как составитель конституции, располагал таким доверием, каким не мог похвалиться во Франции никто.
Поскольку его идеи были уже выработаны, труд не мог занять много времени, и вскоре Констан вернулся к Наполеону. На сей раз беседа вращалась вокруг подробностей будущей конституции, и ни по одному пункту между собеседниками не возникло несогласия. Наполеон без споров принял, что ежедневная пресса должна быть избавлена от предварительной цензуры и будет отвечать за свои ошибки только перед судом. В этом предмете Наполеон был, как мы говорили, полностью обращен своим опытом. Что до двух палат и обязанности министров обосновывать перед ними свои действия, Бенжамен Констан встретил со стороны Наполеона не больше трудностей, что означало согласие разделить с ними правление, и даже более чем разделить, ибо в этой системе монарх оставляет за собой действие, но за палатами он оставляет руководство.
Наполеон принял, кроме того, что палаты будут вносить поправки в законы по своему усмотрению, хотя правительство будет вправе не санкционировать эти исправления. Палаты будут не просить, как в хартии Людовика XVIII, но побуждать правительство представлять некоторые законы и указывать их положения, при условии, что побуждение будет исходить от обеих палат. Палата депутатов будет первой рассматривать предложения о налогах; палата пэров станет высшей судебной инстанцией для министров, военачальников и всех людей, облеченных большой властью.
Для палаты депутатов, меньшей по достоинству, но более сильной по влиянию, Наполеон безоговорочно согласился на прямые выборы. Если бы располагали временем, можно было бы составить избирательный закон, который сразу бы и указал категорию граждан, наделенных правом назначать депутатов. Решили воспользоваться существовавшей системой, привнеся в нее некоторые изменения. Это была система Сийеса, согласно которой вся совокупность граждан выбирала 100 тысяч пожизненных выборщиков, разделенных на два класса коллегий, окружных и департаментских. Сто тысяч выборщиков представляли всю нацию. Наполеон согласился с тем, что 300 депутатов будут прямо назначать окружные коллегии, и почти столько же и так же прямо – департаментские коллегии, что должно было обеспечить ассамблею, почти равную по численности палате коммун Англии. Бенжамен Констан принял эти основы, которые означали огромное улучшение, ибо даже при Хартии 1814 года имелся только бывший Законодательный корпус, который был назначен Сенатом по спискам кандидатов, составленным избирательными коллегиями. Наполеон принял положение, впоследствии закрепленное опытом как единственно разумная комбинация, – полное обновление второй палаты каждые пять лет.
Относительно состава первой палаты между Наполеоном и Констаном возникло больше трудностей, но не потому, что один хотел меньше уступить, а другой больше получить, а потому что сам предмет вызывал серьезнейшие сомнения.
Не вполне определившись, Бенжамен Констан склонялся к наследственному пэрству. Он полагал, что такого рода состав верхней палаты обеспечит счастливое соединение степенности и независимости ума. Наполеон разделял его мнение, но в то же время ему претило вводить наследственность в новую конституцию. Наполеон опасался, что при нынешнем положении вещей невозможно будет с толком использовать имевшуюся во Франции аристократию. «Старая знать против меня, – сказал он, – а новая слишком нова. Она не похожа на английскую аристократию, родившуюся вместе с конституцией, способствовавшую ее появлению и не перестававшую проводить ее в жизнь. К тому же, наш народ исполнен предубеждений против наследственного дворянства. Больше всего в эту минуту его воодушевляет ненависть к дворянству и духовенству, и если вы ему представите наследственное пэрство, то вызовете его громогласное возмущение и при этом вряд ли получите настоящую аристократию в палате пэров, которая еще долго будет состоять из одних камергеров и генералов…»
Что до общих гарантий, таких как несменяемость магистратуры, свобода личности, свобода культов и др., Наполеон принял их беспрепятственно, потребовав лишь ясного и точного изложения, не оставлявшего места двусмысленности. Только одну из этих гарантий он оспорил, и даже с большой горячностью, – отмену конфискаций. Он не хотел, разумеется, оговаривать обратное, но желал умолчания. «Я не намерен ни у кого отнимать имущество и не хочу ни в чем подражать Конвенту. Но мне готовят новую эмиграцию. Если война продлится, мы получим восстание в Вандее. Продлится она или нет, мы получим соединения войск на границах, наподобие Кобленцкого. Одно такое соединение уже формируется в Генте, и в нем представлены люди, которых я осыпал почестями и богатствами. Оно растет с каждым днем, и если я не закончу войну в три месяца, оно организует там правительство, чьих приказов некоторые французы будут слушаться больше, чем моих. Не думайте, что я хочу лишить кого-то головы или у кого-то отнять имущество. Но я не могу оставаться безоружным, и если у меня не будет средств устрашения, я не смогу защититься от внешнего правительства, которое признают внутри страны и
