Читаем без скачивания Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница - Василе Александри

1886

СВАДЬБА ЗАМФРЫ[70]

Перевод Н. Стефановича

Земли нельзя измерить всей, —Но, как никто из королей,Сэджятэ славен и богат!А дочь его — бесценный клад,И, как иконе, каждый радМолиться ей.

И никого не удивилЦаревичей влюбленных пыл,Спешивших к ней со всех сторон.Но лишь один был предпочтенИ выбран девушкой, — ведь онЛюбимым был!

Он был любим, красив и смел;Он к ней с востока прилетел;То был царевич молодой,И был он именно такой,Что стал теперь ее судьбой —Он, Виорел.

И весть, что лучше всех вестей,Неслась за тридевять морей,Через хребты высоких гор, —Ей тесен был любой простор,Она врывалась в каждый двор —Стрелы быстрей.

И то, что знал вчера сосед,Сегодня знает целый свет,И эту новость разнеслиУже во все края земли,Ведь ей и здесь и там, вдали —Преграды нет.

И короли, забыв года,Скорее двинулись сюда,Свой пурпур праздничный надев.Шуршали платья королев,Звенели серьги нараспев —Как никогда!

И все, кто был на свадьбу зван,Сюда, за море-океан,Скорей неслись на этот зовОт самых дальних берегов,Из девяноста городов,Из многих стран.

В своих колясках королиДевиц и юношей везли.Коляску каждую, звеня,Лихая мчала четверня, —Четыре скачущих огняВ густой пыли.

Цари приехали на зовСо всех сторон, из всех краев,В своих сверкающих венцахНа белоснежных волосах, —Как полагалось на пирахБылых годов.

Приехал Груй, старик седой,Он дочерей привез с собой,И Цинтеш, тот, что всех мрачней,Приехал с Лиею своей,И Бардеш гнал сюда конейИз тьмы лесной.

О, боже, сколько здесь добра!Одежда девушек пестра,А как роскошен и богатВеселых юношей наряд,Одежды их, как снег, блестятОт серебра.

Но топот слышится копыт.Горячей пеной конь покрыт, —Царевич скачет молодой:За шпагу держится рукойИ подбоченился другой —Как вихрь, летит.

Уж полдень близился, как вдругКолес раздался ровный стук:Свекровь, и свекор, и женихВ колясках мчались расписных,И девяносто верховыхНеслось вокруг.

Их гости встретили: таковОбычай свадебных пиров.А чтоб торжественней пройти,Шли музыканты впереди,И устилали все путиКовры цветов.

Царь Палтин их спешит принять,Сулит им мир и благодать,И был восторга бурный всплеск,И звон трубы, и залпов треск, —Но я молчу: весь этот блескНе описать.

Замфира, сказочно светла.Тогда из терема сошла,И вся она была однойВдруг воплотившейся мечтой,И кудри падали волнойС ее чела.

Она — долины лучший цвет,Сверкает ярко, как браслет,Кушак серебряный на ней:Она на свете всех стройней,И ничего в природе всейПрекрасней нет!

Она спешит к нему, и вотЖених ей руку подает,Она ж зарделась, точно мак,Но тут взметнулся пестрый флаг,И гости, эамедляя шаг,Пошли вперед.

Свершался свадебный обряд,А уж плясали все подряд,Посланцы, гости, и гонцы,И девушки, и молодцы,А на постолах бубенцыЗвенели в лад.

Три шага отступает вбок,Приподнимаясь на носок;То разойдутся быстро вдруг.То снова все вступают в круг,И раздается ровный стукПроворных ног.

Был пир тогда на славу дан:Звенел наполненный стакан,И за столами до зариСидели в ряд богатыри,И генералы, и цариЗаморских стран.

Катилась песня, широка,Как полноводная река…И солнце путь прервало свой,Любуясь пляской удалой,Впервые видя пир такойЗа все века.

В одежде праздничной своейПлясали дочери царей,По ветру ленты разметав…Их взор был весел и лукав,И доносился запах травОт их кудрей.

А тут царевичи как разПустились вдруг в веселый пляс.Недавно палицей своейОни сражали адских змей…А из-под ног богатырейЛишь пыль неслась!

Тут с мужичком под свист и гамПлясал вовсю царь Пенеш сам,А мужичок-то с ноготок,И бороденка с локоток…И карлик прыгал скок да скок —То здесь, то там.

Уж если старцев сдвинешь раз —Не остановишь их проказ:Волос сверкая серебром,Плясал советник с королем,И сорок дней царил кругомВсеобщий пляс.

Но вот, беспечный весельчак,Царь Мугур встал и подал знак.В стакане пенилось вино,И новобрачным, как давноСреди румын заведено,Сказал он так:

«Желаю жизни без заботИ лет не меньше, чем растетЦветов и трав среди долин.И будет вам дарован сын,И вновь попляшем в день крестинМы — через год!»

1889

ЛИШЬ ОДНА

Перевод Б. Лейтина

Она стройнее колоска,Она, как веточка, гибка,Струятся косы, как река,Красой она богата.Ее не вижу — я больной,Ее завижу — сам не свой,Я с ног валюсь, когда другойК ней засылает свата.

Она уходит — притворюсь,Что ухожу, а сам вернусь…Болтаем с ней… А распрощусь —Гляжу вослед подолгу.Она бедна, но я бы свелЕе к попу, да свет-то зол,Заест, пожалуй, — с нищей, мол,Связаться мало толку.

Я всеми руган, всеми клят.Чего-чего не говорятПро нас отцу сестра и брат,А мать, припав к иконе,Все молится, поклоны бьет,А иногда так и ревет:«Эх, дуралей, эх, обормот!Не промахнись, Ионе».

Я непокорный сын? Ну что ж,Мне жить с другою — острый нож,А жить-то мне! Меня не трожь:Работа мне в охотку.Пусть будет бедность, буря, гром,Пусть все захватит брат, но в дом,Землей прельстясь, я со стыдомНе приведу уродку!

Мне той землицы не пахать,Меня живьем не закопать.Мне лечь с постылой на кровать?Тьфу, не того я сорта!Земля, коровы и казна —Кажись, какого мне рожна?Ан нет, не нравится жена —И все пошлю я к черту!

Ведь кто что любит. Не люблю —Так будь люба хоть королю,Ни с кем я вкусов не делю,А что до аналоя —Одну ее люблю, ей-ей,Она моя, женюсь на ней.Расстаться с нею? Да скорейДотла спалю село я.

1889

БЕЗУМНАЯ

Перевод С. Шервинского

Смотрите, вон бежит онаВ лохмотьях слободой,В мороз босая! ПочемуНад ней наперебойСмеетесь вы, спеша воследГлазеющей гурьбой?

Чем заслужить она моглаГлумленье?.. Брань, плевок,Свист, улюлюканье… И такГорька ей пыль дорог.Попросит хлеба — бьют ееИ гонят за порог!

О ней вы знаете?.. — тогдаВы — негодяи… Нет!Узнав, вы стали бы добрей,Ей не плевали б вслед…Вот повесть, милые друзья,Ее печальных лет.

Светало. Заливались псы,Трубил немолчно рог.Крестьяне цепью в горы шли.Покинув мрачный лог, —Помещик без толпы крестьянОхотиться не мог!

Бедняги! Целое селоПовыгнал граф в тот день —Свой безумный нрав потешать!..Все глуше бора тень.Глазами рыщут в полутьме, —Куда бежал олень?

Загонщики среди стволовМеж тем сомкнули круг,А граф на молодом конеГарцует, черту друг!Но вот копыта вскинул конь…Кого же смял он вдруг?

Ой, парень! Смертью в грудь емуВдавилась медь подков…Народ окаменел. А граф… —Жалеть ли мужиков?Коня пришпорил, хохоча,Хлестнул — и был таков!

Загонщик в хате на скамьеВ мученьях молча гас.А мать?.. Безудержно, навзрыдВсе плачет и сейчас.Так убивалась и тогда,Над раненым склонясь.

Несчастная! Ее ль теперьПреследует ваш смех?И ваша мать сошла б с ума,Случись подобный грех.Вам сладко было б, что она —Посмешище для всех?

Где взять лекарство? — Из земли,Из пламени достать!..Но нищета!.. Болеет муж,Сдружилась с ним кровать.Такой стал тощий, что легкоВсе кости сосчитать!

А сын… Прикрыла тряпкой грудь, —Слезами полила…Ни дров, ни мамалыги нет…Надеждою жилаТри дня, — а на четвертый деньДвух мертвых погребла.

Вон оземь бьется головой,Едва лишь вспомнит их…А вам смешно? Вам не грешноГлумиться в этот миг?О, дайте же оплакать ейПокойников своих!

Руками тянется — детей,Как видно, приласкать,Смеется, будто бы онаСчастливейшая мать!Но вот — проклятья сыплет вновь,Вот мечется опять…

Русандрой дочь ее звалась.Бывало, всю-то ночьЛаскает на пороге матьЕдинственную дочь.Все умерли, их в мире две,И врозь им жить невмочь.

Раз в хату к ним вошел слугаИз замка, стал в дверях:«Рубашку хочет граф иметь,Как носят в деревнях.Идем! Ты славишься у насУзорами рубах!»

Пошли… Но графа грудь инымЖеланьем зажжена…«Что запираешь дверь? Зачем?Не трогай, сатана!» —Миг — и разбилась головойОб переплет окна.

И тело девушки внеслиВ лачугу двое слуг.Мать не рыдала, — кулакиБезмолвно сжала вдруг,И вырвался проклятий вопль,И взор застыл от мук.

Безумен тот, кто честь блюдет!Лишь зло со всех сторон.Все может сильный, к злым деламНас принуждает он.Сильны хозяева — смешонНебесный им закон!..

Тогда лишь слезы из очейВдруг хлынули… ПотомПохолодела, как мертвец,И рухнула снопом.А граф! — И он и небесаСмеются над рабом!

И нам высмеивать рабов?Господ щадить и нам?В душе они пигмеи, — пустьГиганты по правам!Взять в руки крест да отхлестатьМерзавцев по щекам!

1889