Читаем без скачивания И все-таки она плоская! Удивительная наука о том, как меняются убеждения, верования и мнения - Дэвид Макрейни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта система работала исключительно хорошо, но по мере ее развития возникла новая дилемма. Люди не были пассивными наблюдателями, объективно фиксирующими реальность и сообщающими о ней другим. У каждого из множества людей были свои богатые сведения и свои личные цели. В такой ситуации даже тот, кто пользовался доверием, мог захотеть обмануть или ввести в заблуждение другого, чтобы получить выгоду за его счет. В этом плане гены эгоистичны. Даже когда намерения соплеменников были благими, каждый мозг мог добавить к общей информации только то, чему был свидетелем. Еще больше усложняло дело то, что мозг склонен к ошибкам и может неправильно интерпретировать то, что он пытается передать. Коммуникация, какой бы полезной она ни была, обречена быть несовершенной.
Это несовершенство возникает, поскольку ни один человек не может во всех подробностях увидеть даже маленькую картинку, а большую картину и вовсе не охватишь без помощи других. Поэтому возможность получать постоянный поток информации от большого числа других людей представляет собой слишком большую ценность, чтобы отказываться от нее. Информация от наших соратников и сородичей на протяжении большей части нашей эволюционной истории была жизненно важна для нашего выживания. Поэтому мы разработали инструмент, который дает нам обратную связь, когда мы хотим получить ответы. Он называется эпистемологической бдительностью.
* * *
При обмене информацией эпистемологическая бдительность помогает нам защититься от слишком поспешных изменений. Без порядка, который строится на хотя бы приблизительных договоренностях, жизнь сообщества станет неуправляемой, и мы вполне можем лишиться и пищи для поддержания жизни, и даже самой жизни. Предохраняя себя от ошибочной информации, даже если она исходит от людей, которым мы обычно доверяем, мы поддерживаем жизненно важный порядок и в собственном мозге, и в нашей социальной группе.
В своей книге The Enigma of Reason («Загадка разума») когнитивные психологи Хьюго Мерсье и Дэн Спербер сравнивают этот баланс доверия и бдительности с оживленным тротуаром. Когда человек выходит из вагона метро, поднимается по эскалатору и попадает в поток пешеходов, он может сосредоточиться на своем собственном движении, потому что знает, что другие так же сосредоточены на своем. Несмотря на то что у всех свои пути, тот факт, что каждый человек делает то же, что и другие, означает, что каждый может двигаться вперед с уверенностью, что столкновение с другим маловероятно. В этом примере оживленного тротуара разные невоспитанные персонажи становятся не такой уж большой проблемой: люди могут спокойно двигаться «на автопилоте» и быть уверенными, что, если кто-то начнет толкаться или идти против течения, другие отойдут в сторону, таким образом подавая сигнал остальным сделать то же самое[142].
В опирающейся на прежний опыт, но надежной среде люди могут спокойно жить и развиваться в самых разных направлениях. Там, где есть общепринятые установки, где возможности органов чувств ограничены, но имеется коллективная бдительность и доверие, каждому отдельному мозгу вовсе не обязательно работать в полную силу. В целом это снижает общую мыслительную нагрузку на весь коллектив.
Если ваш друг говорит, что боль от пчелиного укуса можно убрать, натерев это место ядовитыми ягодами, вы можете проявить некоторую долю скептицизма, найти побольше информации и проверить, сколько еще людей с этим согласны. Если этот же друг уже вводил вас или еще кого-то в заблуждение в прошлом, то его репутация не позволит вам поверить ему снова. Согласно Мерсье и Сперберу, биологические инструменты, которые мы используем для получения такого рода сигналов, подтверждающих или опровергающих информацию, никогда бы не развились до современного уровня сложности без этой системы коллективной бдительности. Нам нужен был способ защититься от дезинформации, обмана и нарушения нашего добытого большим трудом порядка. Благодаря этому даже вредная информация могла стать полезной, ведь тот, кто ее получил, имел в своем арсенале инструменты для ее анализа и фильтрации на наличие ошибок или обмана. Если бы не было такого когнитивного инструмента, общение между разными умами было бы слишком рискованным. Мы разработали многоступенчатую систему обработки, которой по умолчанию доверяют наши товарищи и которая постоянно отслеживает недостоверную информацию.
Однако наша зависимость от этой бдительности привела ко второй дилемме. Иногда она дает ложноотрицательные результаты. Некоторые абсолютно правильные и чрезвычайно полезные новые идеи, открытия и инновации кажутся неправдоподобно хорошими, а иногда слишком неординарными или социально затратными. Ягоды, которые выглядят ядовитыми, но на самом деле такими не являются, могут быть выброшены на помойку. Табуированный новый способ добывания огня может так и не стать массовым достоянием. Если многообещающее изменение в убеждениях, поведении или взглядах кажется слишком необычным, эпистемологическая бдительность может ошибочно пометить его как подозрительное. Если слишком много людей отмаркируют его таким образом, новая информация, которая могла бы принести пользу группе, так и пропадет даром[143].
Это то, что Мерсье и Спербер называют «проблемной зоной доверия». Поток информации блокируется, когда люди начинают сомневаться в новой идее, противоречащей общему мировоззрению. Чтобы этого избежать, мозг наших наиболее близких к нам человекоподобных предков выработал новую уловку – аргументирование.
* * *
Вот здесь-то и вступает в действие групповой отбор. Естественный отбор благоприятствовал группам, которые смогли обойти других. А те группы, которые смогли обойти проблемные зоны доверия, со временем превзошли тех, у кого это не получилось. Эта конкуренция между группами привела к формированию механизма под названием аргументация – для тех случаев, когда эпистемологическая бдительность создавала проблемные зоны доверия.
«Чтобы предвидеть, почему вы можете не согласиться со мной, мне пришлось бы проделать большую мыслительную работу, – сказал мне Мерсье. – Потому что у вас много таких убеждений, которых нет у меня, и мне было бы очень трудно предугадать, почему вы можете думать так, а не иначе».
Мерсье попросил представить такую ситуацию: мы хотим уговорить нашу общую знакомую пойти с нами в японский ресторан. Мы знаем, что она может отказаться, но все возможные причины ее отказа мы предугадать не сможем. Теоретически она могла бы привести очень много аргументов, чтобы не пойти с нами в ресторан. Может быть, ей не нравится японская еда.
