Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев

же, нас забрали. Мы шли дорогой, по которой двигались машины, но не особенно часто. И вот одна машина остановилась около нас. Спросили, кто мы такие, приказали лезть в кузов. В кузове уже сидели человек десять ребят. Похоже, что тоже бывшие пленные. Рядом сидели три вооруженных полицая. В кабине тоже сидел полицай. Нас привезли в какое-то село и приказали выходить из машины. Здесь, на маленькой площади, собралась уже не одна сотня мужиков, молодых ребят и девчат. Здесь мы узнали, что немцы мобилизуют население на какие-то работы где-то около плавней на Днепре. Оказывается, была разнарядка для каждого села и хутора, кто и сколько должен выставлять рабочих рук. Значит, нас забрали просто случайно, как резерв. Вдруг, да не хватит рабочих рук! Охраны здесь почти никакой не было и можно было легко уйти. Мы так и поступили. Когда мы пошли, к нам присоединился один паренек. Сейчас нас стало трое. Заночевали в хуторе и одиноких стариков. Утром двинулись дальше. На велосипеде нас догнал вооруженный полицай в немецкой форме без погон и потребовал документы. Мы ответили, что их у нас нет. Тогда он приказал следовать за ним. Пригрозил оружием. Пришлось идти. Когда поравнялись с лесопосадкой, Семен изловчился и сбил его с ног. Прикладом его же винтовки размозжил ему голову. Тело полицая быстро оттащили в посадку, туда же увели велосипед. Наскоро забросали ветками тело полицая и велосипед. Теперь нужно как можно дальше уйти отсюда. Посадкой прошли мы более километра и только тогда вышли на какую-то грунтовую дорогу. Шли, чуть ли не всю ночь. Может, никто и не будет искать этого полицая, как знать? Лучше отойти от этого места подальше.

Не запомнил названия села. Но знаю, что это районный центр на Харьковщине. На площадь села были согнаны все жители. Мы тоже были там. Немцы совершали казнь над молодой девушкой. Много приходилось видеть смертей, но такой не видели. Тяжело было смотреть. Душили слезы. Когда на девушку надели петлю, и она повисла в воздухе, раздался душераздирающий крик. Какой она совершила героический подвиг во имя Родины, мы не знали. Но пройдет время, и ее подвиг узнают миллионы людей. Народ не забудет ее имя.

Через два дня мы с Семеном пошли дальше, а наш новый товарищ остался здесь. Успел снюхаться с молодой хозяйкой, и она превратила его в свою собственность. Ну, что ж, пускай остается. Снова остались вдвоем. Опять мы с Семеном чуть не засыпались. Заходим вечером в село, и как всегда, в самый первый дом. Ничего не подозревая, открываем дверь в кухню, а потом и в комнату. И тут же успели заметить, что полная комната гуляющих. Мы уже было хотели обратно шмыгнуть, но куда там. Нас втащили прямо на середину комнаты, и мы оказались в кольце. И посыпались вопрос за вопросом: кто вы такие, куда идете, почему молодой, а с бородой? А один даже сказал: «Да это же красные шпионы, парашютисты. Немедленно обыскать! А ну, покажите мешки?». Обыскивать не стали, просто решили нагнать страху. А если бы стали обыскивать, плохо было бы. Ведь у Семена был пистолет убитого полицая. В общем, над нами смеялись, как над шутами. Один мужик поднес Семену полную литровую кружку самогона и заставлял выпить до дна. Если не выпьешь, пеняй на себя. Семен выпил ее, даже не отрывая от губ. Пей и ты, пацан. Я выпил полный стакан. А потом дали команду побыстрее сматываться. Один из гостей так и сказал: «Врете вы просто замечательно! Но сегодня мы вас не тронем. А завтра вы нам на глаза не попадайтесь! Сейчас же улепетывайте! Чтоб духу вашего не было!». Мы повернули обратно, откуда шли. Пройдя немного, свернули влево и вышли к небольшому хутору. Хозяйка, у которой мы остановились, оказалась доброй женщиной. У нее сын в Красной Армии, муж умер. Живет теперь одна. Мы рассказали ей, как попали в пьяную компанию в селе в самой крайней хате. Она хорошо знает хозяина этого дома, он работает старостой. А другие – его дружки, больше всего полицейские. Бывают у него и немцы. Она даже удивилась, что мы так легко от них отделались.

Не успеешь опомниться от одной опасности, как тебя подстерегает другая. И так все время. Почти ежедневно на дорогах, хуторах и селах встречаешься с такими же, как и мы. Много нашего брата тогда ходило по Украине. Как обстоят дела на фронте – нигде ничего толком не узнаешь. На счет партизан здесь тоже ничего не слышно. А надо что-то делать. Если мы за лето не сумеем попасть к своим, то на зиму рассчитывать нечего. Ведь мы разуты, раздеты. В посадках во время холодов не отсидишься. Холод поневоле погонит в населенные пункты, даже и тогда, когда там ожидает опасность. Что мы только с Семеном не передумали? Какие только планы не строили? Но так ни к чему путному не пришли. Ни Семен, ни я не имели опыта по переходу линии фронта. Ведь это не так просто – взял, да и перешел!

Много мы исходили дорог по Украине. Но ходили, как говорится, вокруг да около. Действительно, так оно и есть. Больше всего мы ходили по Запорожской области. Были и в других областях – Днепропетровской и Харьковской. Сколько мы не ходили, но опять, как по заколдованному кругу, очутились в Ново-Николаевксом районе Запорожской области. А оттуда рукой подать до Зеленой дубравы, где меня выручили из плена. Вместе с Семеном пришли в этот хутор. И сразу же к Якову Герасимовичу, к своему спасителю. На этот раз Яков Герасимович сумел как-то договориться со старостой хутора и нас прописали. Даже устроил нас, кому где жить. Меня взяла к себе многодетная женщина Горбатенко Авдотья. Так и сказала: «Будешь у меня за сына. Но имя мне твое не понравилось, я его все время забываю». «Ну не нравится мое имя, зовите по-другому», – сказал я. Так всей семьей и решили меня звать Саньком. Перекрестили быстро, без вмешательства попа. Санько, так Санько, какое это имеет сейчас значение? А я звал ее тетей Дуней. У нее две старшие дочери отправлены в Германию по набору на трудовые работы. Похлопотать за них некому было, и откупиться нечем. Сын, мой одногодок, находится в Красной Армии. Муж тоже в армии. С ней живут еще трое детей. Сынишке Мише 16 лет, остальным двоим немного меньше. Вот так и стал я у них жить.