Читаем без скачивания Мастер сахарного дела - Майте Уседа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Баси, как подметила Мар, выбежала из дома в спешке, не уделив внешнему виду ни секунды внимания. На ней была длинная накидка, наброшенная поверх торчавшей снизу белой ночнушки; волосы убраны в заколку из черепашьего панциря, из-под которой выбивались непослушные пряди. К лицу прилила кровь; под полными слез глазами набухли мешки. Она глядела на супруга, сжав кулаки, терявшиеся в длинных рукавах накидки. Но Диего, казалось, при всех говорить с ней не собирался, а потому просто стоял и молчал. Тогда Баси перевела взгляд на сидевшую в дальнем углу залы кормилицу с младенцем. Словно ведомая неукротимой силой, Баси направилась к ним. Ни голоса Фрисии, велевшей Диего увести ее оттуда, ни приказов самого Диего покинуть залу, ни мольбы отца Мигеля, просившего ее не терять благоразумия и здравого смысла, она не слышала. Она не слышала ничего, потому как с ней произошло то же, что и с супругом: все ее внимание было устремлено на это завернутое в пеленки крошечное существо.
– Так будет лучше, дочь моя, – уговаривал ее отец Мигель. – Возвращайтесь вместе домой и переговорите, как цивилизованные люди, коими вы являетесь.
Не успела Баси как следует разглядеть младенца, как к ней подскочил Диего. Кормилица уже накрыла ее, потому Баси, чтобы лучше разглядеть ребенка, вытянула руку, намереваясь откинуть пеленку. Вдруг Диего схватил ее за руку и резко дернул.
– Пошли домой!
Но Баси вырвалась. И ударила его по лицу. Пощечина, отражаясь от стен, разнеслась по зале звонким, острым хлопком, заставившим присутствующих вздрогнуть. Удивляясь собственному поступку, Баси с ужасом схватилась за щеки. Кормилица в ожидании вспышки ярости со стороны надсмотрщика вся так и сжалась, будто бы приняв весь удар на себя.
Пощечину Диего едва почувствовал, зато все собравшиеся стали свидетелями, как он, сжав кулаки, собрался ответить на выпад жены. Кулак он разжал в самое последнее мгновение, двинув ей с такой силой, что Баси с раздавшимся за тем глухим грохотом повалилась на пол. Тогда на него набросилась Мар, но Диего отделался от нее одним толчком, которым можно было бы сбить с ног хрупкую женщину, но только не Мар, которая уже снова готовилась накинуться на него.
Между ними встал отец Мигель.
– Хватит! Хватит, дети мои! Вы что, здравого смысла лишились?
Диего по-прежнему стоял наготове. Лежавшая на полу Баси плакала, глядя на него, как на чудовище. Диего вдруг понял: как прежде глядеть она на него больше не будет никогда и никогда его не простит. Но она все еще его жена и, хотела она того или нет, обязана была его слушаться.
– Ну и ну! – воскликнула Фрисия, поглощенная напряженной обстановкой, царившей в зале. – Кукольный театр – и только! Уведи отсюда свою жену, Диего, пока она совсем не свихнулась и нас всех тут не переколотила. – И направилась к выходу, проклиная про себя Баси; правдивы же оказались ее предсказания, что от этой домработницы хлопот не оберешься. – И решай, что будешь делать с ребенком. Либо домой к себе забирай, либо в бараки отправим.
Фыркнув, Фрисия удалилась; следом за ней вышел и Орихенес.
Диего в присутствии отца Мигеля и Мар попытался схватить Баси за руку и с силой поднять с пола.
– Не трожь меня! – закричала Баси, закрыв лицо ладонями, чтобы не видеть его. – Ради бога прошу, уходи. Не приближайся ко мне. Как ты мог? Как у тебя рука поднялась? Она же ребенок…
К ней подошла Мар и помогла подняться. В Диего по-прежнему кипела злость, глаза его налились кровью.
– Тебе не понять! – сквозь зубы прошипел он. – Это они виноваты! Это они в обмен на услуги сверкают перед нами голыми ляжками! Я, черт возьми, мужик! Что остается делать мужику, когда баба сама сует ему промеж ног задницу?
– Пресвятая Богородица! – перекрестился отец Мигель. – Не выражайся так, сын мой.
Диего обернулся к нему.
– А как мне, по-вашему, выражаться, отец? Разве эти черномазые не сношаются друг с другом без зазрения совести?
– Мне это доподлинно известно, и на каждой воскресной мессе я их отчитываю. Но скажи мне, сын мой, разве ты хочешь им уподобляться? Тебе бы лучше следить за своими деяниями.
– Мерзавец, – яростно бросила ему Мар.
– Будь проклят тот час, – процедил сквозь зубы Диего, глядя на Баси и не обращая ни малейшего внимания на Мар, – будь проклят тот час, когда ты ступила на эту землю. Больше тебе меня не унизить, слышишь меня? Я тебе не позволю. Тебе не сделать из меня посмешище! Тронешь меня хоть пальцем – я тебя на месте убью. Вот те крест.
Отец Мигель схватился за деревянное распятие, висевшее на груди.
– Матерь Божия, как у тебя язык поворачивается произносить такие скверные слова, сын мой? Одумайся, ибо Господь все слышит. Или ты хочешь обречь себя на вечные мучения в аду?
Диего перевел взгляд с Баси на отца Мигеля.
– В этот ваш ад, отец, я не верю. Я верю в силу земли и в ее воздействие на мертвых. Она превращает их в корм для червей. Меня волнует только эта жизнь – про другую ни мне, ни вам ничего неизвестно. Потому не рассказывайте мне ни про ваши эти грехи, ни ады. Бог заведовал женам уважать своих мужей и слушаться их. И поглядите, как ведет себя моя.
Диего направился к выходу. Отец Мигель последовал за ним, попрекая его по пути.
– А ребенок? Что будешь с ним делать?
Диего остановился, подобрал с пола шляпу и посмотрел на отца Мигеля. Однако слова его были адресованы не ему, а Баси:
– Коли вернешься домой – можешь взять с собой и дитя. А коли нет, так в бараки ему дорога.
Он ушел, и Баси в объятиях Мар снова зарыдала. Пока она выплакивала душу, отец Мигель присел на стоявший у стены стул. Он понимал: мужчина, не веривший ни в Бога, ни в черта, мог совершить все что угодно. Он предчувствовал, что Диего Камблор способен убить жену, если она продолжит с ним так обращаться. Для мужчин, подобных ему, не было ничего хуже, чем чувствовать себя оскорбленными и осрамленными своей супругой, и Диего, несомненно, этого не допустит. Если понадобится, он
