Читаем без скачивания Мастер сахарного дела - Майте Уседа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Баси в объятиях Мар вся дрожала, не в силах произнести ни слова, потому Мар, подхватив ее под руку, вывела ее на крыльцо глотнуть свежего воздуха и усадила на скамью.
– Успокойся ты, ради бога, – сказала она ей, смахнув с заплаканного лица слезы.
– Ох, сеньорита, – выдавила из себя Баси. – Теперь все пропало. Когда вернусь, он меня до смерти изобьет.
– Когда вернешься? Да ты с ума сошла! Не смей к нему возвращаться!
– А не вернусь, так он это несчастное создание отправит в бараки.
– Может, оно и к лучшему; может, мать ее все-таки примет.
– Не примет, – произнес появившийся в дверях отец Мигель. Дойдя до деревянной балюстрады, он остался стоять к ним спиной, скрестив на выдававшемся животе руки. – Они ее никогда не примут. Она другая. Эти рыжие волосы обнаруживают, по их мнению, злое начало – такое же, как у отца. – Отец Мигель повернулся к ним. – Вас бы ужаснуло, сколько детей гибнет в бараках. Выживают лишь сильнейшие. Про это создание совершенно забудут: никто не захочет ею заниматься. Она заболеет и умрет, не дотянув и до месяца. И это не говоря уже о том, что некоторые конго захотят разобрать ее по кускам для своих ритуалов. Отправить ее в бараки – значит обречь на верную смерть.
Баси снова заплакала. Мар же сдаваться не собиралась.
– Но должен быть другой выход.
– Его, к несчастью, не существует.
Баси лихорадочно вытерла слезы.
– Я вернусь к нему. Но только ради девочки.
– Не вздумай!
– Так будет лучше, – заключил отец Мигель. – Знаю, дочь моя, что жертва эта очень велика, и твой супруг ее не заслуживает. Но это дитя ни в чем не виновато, и мы не можем бросить ее, оставив на произвол судьбы. Все вернется на круги своя. Я поговорю с ним. Я скажу ему, что если он поднимет на тебя руку…
– То что вы сделаете, отец? – перебила его Мар. – Как вы на него повлияете? В этом человеке не осталось ничего святого.
– Я все равно поговорю с ним. Найду что сказать. Беседой можно уладить почти все. А ты, дочь моя… – Отец Мигель посмотрел на Баси. – Знаю, что придется несладко, но постарайся не выводить его из себя.
– Это несправедливо, отец, – возмутилась Мар.
– Знаю. Но с такими, как он, иначе нельзя. По-плохому от него ничего не добьешься, только разозлишь. И тогда, боюсь, голову он и потеряет. – Спустившись по ступеням на землю, отец Мигель напоследок обернулся. – Не печалься, я позабочусь о том, чтобы он тебя и пальцем не тронул. Если понадобится, пойду к Фрисии.
Баси опустила голову на плечо Мар. Они глядели отцу Мигелю вслед, как он медленно, неспешно растворялся в красноватом свете, предвещавшем новый день – такой же солнечный и жаркий, как предыдущий.
Глава 37
Рано утром, когда Мамита наливала доктору Хустино кофе, дверь распахнулась, и в дом ворвались Мар, Баси и кормилица с ребенком на руках. При виде их Мамита, разинув рот, пролила кофе прямо на белую скатерть. Тут же извинившись, она побежала на кухню за тряпкой. Доктор Хустино тем временем поднялся и глядел на них не отрываясь. На лице Баси отражалось горе; Мар выглядела не лучше.
– Что происходит? – спросил он, выйдя из-за стола и подавшись им навстречу. – Что-то с роженицей?
Мар вкратце рассказала ему о случившемся; доктор Хустино все больше хмурился, пока совсем не изменился в лице.
– Но она должна быть под медицинским присмотром, ей нельзя в бараки – там она подхватит инфекцию.
В попытке сдержать слезы Баси крепко сжимала челюсти, отчего ей становилось все хуже. И чем больше она себя сдерживала, тем труднее становилось дышать. Доктор Хустино, которому были прекрасно известны ее хвори, подошел к ней, чтобы не допустить обморока.
– Мар, усади ее в кресло.
Баси села, и доктор Хустино достал стетоскоп.
Она по-прежнему тяжело дышала, только на этот раз доктору Хустино показалось, что вместо обыкновенного приступа истерии она вот-вот разразится вспышкой гнева. Зубы во рту скрипели, из глотки вырывался рык раненого зверя.
– Дышите медленнее, Басилия, – посоветовал он.
Не успел доктор Хустино протянуть к ней головку стетоскопа, как Баси его остановила.
– Не надо, доктор. Уж лучше я умру прямо здесь, с вами, чем от ударов моего супруга.
Доктор Хустино осмотрел проступавший у нее на лице синяк.
– Этот человек бьет вас?
– Он ответил ударом на мой удар. Я не сдержалась, доктор.
– Он заслужил. На него должно лечь бремя правосудия.
– Пойду приготовлю настой из маминых трав, – сказала Мар и попросила отвести кормилицу с ребенком в комнату к Солите, которая еще спала.
До кухни донесся голос доктора Хустино, обращавшегося к Баси:
– Должен признать, что вы сильнее, чем я думал. А ведь Ана все знала… Знала о вашей стойкости. Не позволяйте этому негодяю, коим является ваш супруг, дурно с вами обращаться. Излишним будет говорить, что это – ваш дом, двери в котором для вас всегда открыты.
Баси снова всхлипнула.
– Эх, доктор, знали бы вы, как мне не хватает сеньоры. Простите, что напоминаю вам об этом – не хочу вас расстраивать.
Пока Мар зажигала огонь, чтобы вскипятить воду, внутри у нее все так и сжалось. Тогда из комнаты послышался голос Солиты, хотя слов ее она не разобрала. Через несколько секунд на кухне раздался топот бегущих ножек.
– Нинья Ма! Тут ребенок!
В белой сорочке, с заостренными на концах косичками, обсыпавшими головку, и с полными удивления глазами она походила на самого настоящего жизнерадостного ангела.
– Это ребенок Фелисии.
– И он буде жить с нами? У меня в комнате?
Солита нахмурилась, надула щеки и скрестила на груди руки.
Мар вмиг изменилась в лице.
– Твоя подруга от нее отказалась.
– Конечно. Разве не видите, какие у нее воосы класные? Конго говоря, что это дьявоский цвет и что если роддается ребенок с кровавыми воосами, значит, в него всеился демон.
– Так прямо и говорят?
– Да, нинья Ма, а я не хочу спать с демоном у гоовы.
Мар глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, но усталость брала свое, и она не сдержалась.
– Глупости! – крикнула она. – Слышишь меня? Это все дурацкие выдумки! И ты будешь спать с ней, если не хочешь обратно в бараки!
Солита безвольно опустила руки и посмотрела на нее с таким разочарованием, что Мар тут же пожалела о сказанном. Глаза ее заблестели, и, сжав губы, она молча выскочила
