Читаем без скачивания Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница - Василе Александри

1895

ДУБ

Перевод В. Инбер

Старый дуб мне дал совет:«Засылай сватов к любимой».Дуб советует: «Не мешкай!»А любимая с насмешкойНи в какую:Нет и нет.

Говорит: «Не вышел срок,Мне сваты твои не к спеху.Я на них найду управу,Я их высмею на славу,Не пущу ихНа порог».

Как тут быть? Но дуб-мудрецУбедил меня советом.Ждать моим сватам негоже:Нынче вечером, не позже,Все решитсяНаконец.

Дуб мой, если был ты прав, —Я дитя тебе доверю.Чтобы рос он всех милее,Сына моего лелеятьБудешь,Колыбелью став.

Если ж, дуб, ты мне солгал,Превращу тебя в ворота,Чтоб могли тебе без счетаКаждый день колоть глазаИ короваИ коза.

1895

ДОЙНА

Перевод С. Шервинского

Ты всегда готова, дойна,Волю дать своим слезам!А когда тебе взгрустнется,Грустно, девушка, и нам.Но твои отрадны слезы…Лишь заплачешь, мы гурьбойСтанем вкруг — и сами плачем,Услажденные тобой.Плачут все с тобою вместе,Всякий девушку поймет, —Этой жалостливой песнейГоворит простой народ.

Вечерком подружек встретишьУ колодца иль ручья.Над девической душоюВсемогуща власть твоя.Тайнам учишь их любовным,И хитро смеется глаз…А потом унылым песнямОбучаешь, омрачась.С ними ты — на сенокосеИ когда с лугов идутИль в раздумье невеселомНа завалинках прядут.

Парни ль в армию уходят, —Провожаешь их, скорбя.А потом — уходишь с ними,Нет им жизни без тебя!О соседке им напомнить, —Как любились вечерком,И о матери на ниве,Сплошь заросшей сорняком.А когда тоска замучит,Соберутся, запоют.Ты играешь им на дудке,А солдаты слезы льют.

Молодые и седыеВыйдут в поле всем селом, —Ты, отзывчивая дойна,С ними в поле золотом.Стог мечи, коси пшеницу.Знай себе снопы вяжи!А когда ребенок малыйВдруг заплачет у межи,Ты возьмешь его, уложишьВозле груди молодой,Запоешь — и он задремлетВ холодочке за копной.

Ты любуешься, как сумракПодползает к верху гор,Внемлешь ты потоков горныхНеумолчный разговор,Как, стеная, сосны бораТихо жалуются днем.Слуху певческому дойныПесня слышится во всем.Иль одна, бродя со стадом,В голубую глядя даль,Ты вверяешь горным склонамСердца звучную печаль.

На бугре — румын с сохою.Захирел, ослаб мужик, —Он врезает через силуВ землю твердую сошник.Ты приметила беднягу —И прошла по телу дрожь,И уже с унылой песнейВ ряд с волами ты идешь.Смотрят добрыми глазамиНа хозяина быки, —Понимают, видно, тоже,Как страдают бедняки!

Раз я видел: как, святая,Ты сияла красотой.Старики вокруг стоялиСо склоненной головой.Пела ты про жизнь былую,Про иные времена,Ты любимых, ты умершихПоминала имена.Пела доблестную песню —И стоящие кругомНавернувшиеся слезыУтирали рукавом.

Но… Глаза твои темнеют!Рядом — братья-гайдуки.Ты клянешься, проклинаешь,Гневно сжала кулаки!Всех, от барщины бежавшихС разоренного двора,Собрала ты ночью темнойПод дубами у костра.Дик твой голос. Дойне вторитХор отверженцев лесных.И воинственны их песниИ мрачны, как души их.

Заодно ты с гайдуками,Каждый — друг и побратим.Их ведешь тропою тайной,Спать на скалах стелешь им.Как вдевают ногу в стремя,Лошадь держишь за узду,Лишь гайдук винтовку схватит,Пули вынешь на ходу.А как целятся, хохочешь, —Рада, если их свинецНегодяю-мироедуГрудь пронижет наконец.

Мы — твои! С тобой не знатьсяМожет сын чужой страны, —Если ж мы утратим дойну —Так на много ль мы годны?Для тебя живем мы, дойна,Будь же с нами, душу грей!Мы бедны, но песню-дойнуЛюбим в бедности своей.Повелительница наша,Голос твой для нас — закон.Научи нас плакать… НынеКаждый плакать лишь волен.

1895

ЗИМОЙ НА УЛИЦЕ

Перевод Н. Стефановича

Долго падал снег летучий,А теперь утих. КругомВсе покрыто серебром.Но еще теснятся тучиНад селом.

Солнца нет, а день лазурный.Дым струится над рекой.Ветер стих. Везде покой.Но откуда вдруг сумбурныйШум такой?

Это дети. Как с откосаВесел санок их разбег!Путь их реку пересек.Мчатся прямо, криво, косо, —С визгом, в снег!

И теперь на всем просторе,Словно мельниц шум и гром.Воробьи такой содомПоднимают на забореПред дождем.

Рвутся в драку, кто взрослее,Спорят, ссорятся, а вотМалыши — наоборот:Хныча, жмутся все теснееУ ворот.

Вышел мальчик — с виду строгий,Но, наверное, всегоС локоток шаги его;Словно нету на дорогеНикого.

На него надета шуба, —Но таких, как этот, глядь,В ней уместится хоть пять!Вероятно, ветру любоВ ней гулять.

Если мать родного сынаПосылает в путь такой, —Значит, он, само собой,Не ребенок, а мужчина —И большой!

Спотыкнется, вкруг не глядя, —Тут же встанет поживей!В шапке тонет он своей,Шерсти слипшиеся пряди —До бровей.

Он спешит, пересекаяЗакоулки и дворы.Вдруг он видит — у горыПеред ним толпа густаяДетворы.

Хочет он свернуть куда-то;Может быть, шагах в пятиЕсть обходные пути, —Но бегут к нему ребята:Не уйти!

«Шапка, глянь, почти до пяток!Велика, как постный день.Целый зверь… Поди, надень!Спрятать можно в ней с десятокДеревень».

Вниз толкают, — вот веселье!А какой-то озорникУхватил за воротник…Словно сразу опьянели, —Шум и крик.

Подвязав шубенку лыком,Шла старушка стороной,Но всмотрелась: кто такойВсе село наполнил крикомИ возней?

Ей за маленького жутко,Ей обидно за него.«Это что за озорство?Ну, пойдем со мной, малютка:Ничего!»

То, что пламенем объято,Сеном трудно загасить…Что за резвость! Что за прыть!Это дети иль волчата,Может быть?

И старушка в окруженье.И за нею, здесь и там,Все стремятся по пятам.Толкотня, столпотворенье,Свист и гам!

Мудрено теперь за книжкуУсадить таких ребят…За старушкой, точно град,Так и носятся вприпрыжкуИ галдят.

Та, забыв о воспитанье,Разбранилась, разошлась:«Убирайтесь прочь сейчас,Чертенята, басурмане…Вот я вас!»

Путь свой палкой расчищая,Хочет выбраться, но что ж?Окружает снова сплошьИх безудержная стая —Не пройдешь!

И старушка вновь оттерта.Но среди толпы такойВсе же выглядит главойИ плюется, как от черта…Бог ты мой!

Уж собаки лают хором.Вот и женщины из хатВыбегают все подряд,Старики бредут к заборам —И глядят.

«Что случилось? Что такое?»«Просто дети, как всегда…Уж такие их года».«Вот нашествие лихое!Вот орда!»

1896